её сжалась вокруг члена.
– Ну-ну, – дядя Андрей сразу дал задний ход. – Так больно? – спросил он с тревогой в голосе.
– Нет, показалось, – она опустилась ниже на столик, чтобы щелка её поймала следующее проникновение.
И действительно, член влетел как по маслу, вновь наглухо забил её под завязку. Она только вздохнула, почувствовав, как мощно он пробивает путь к сердцу.
– Глубже уже не будет, – шептал Андрей, расстёгивая сцепку бюстгальтера на Ниныной спине. Груди вывались и закачались под майкой. Дама невольно прыснула со смеху, щекотливое колыхание сосков над капотом отвлекало и смешило.
– Что там? – партнер улыбался. Его руки вытянулись и нашли болтающиеся сферы.
– Щекотно.
– А-а, – он обхватил соски, легонько зажал их между пальцев, продолжил неуверенно двигать членом внутри. Это было покачивание на волнах, мерное движение застывших друг в друге тел. Будто член его врос ей во влагалище, застрял там и вот теперь силится вырваться, но не может.
Она вновь захихикала, захрюкала в носик. И сразу почувствовала резкий удар, кол вылетел почти полностью и накрыл её продольным скольжением. От неожиданности у неё глаза на лоб вылезли, но это не была боль, это было необычное чувство, самое странное и животное ощущение. Всё удовольствие Андрея проявилось в этом порыве, и женщина в этот момент осознавала, что значит отдаваться мужчине. От этой мысли ей стало глубоко наплевать на последствия, она растворилась в животном инстинкте. Страх накатывал на неё, она по-прежнему боялась, что её проткнут членом-монстром. Она боялась себя, контроль над её телом перешёл мужчине, и она боялась, что и душа её сойдёт с ума от безумного траха, который затеял с ней любовник.
Он влетал в неё с сокрушительной силой, не до конца, а лишь наполовину, как она убеждалась, временами заглядывая под себя. Всё же его яйца болтались на расстоянии вытянутой руки от письки. Но скорости, которую достиг дядя Миша, хватило с лихвой, чтобы внушить ей животный ужас. Воздействие, оказываемое на промежность, было ни с чем несравнимо, будто её потрошили, пользовались ею, и она ничего не могла, а главное не хотела, с этим поделать.
– Мне не больно, – щептала она. – Совсем не больно.
– Вот и умница, вот и молодец, – он выколачивал из неё последние остатки воли. – Сейчас всё закончится, – схватил за бёдра.
И Нина почувствовала, как ходят ходуном её ляжки, как матка её прибивается огромным штырём. Что-то безумное было в этом действии, раскладывающее её на составляющие. Кто есть она, и кто есть он.
Сиськи взлетали под майкой, улетали вверх, чтобы обрушиться вниз, прихлопнуться об грудь. Соски тёрлись об майку, мозолились, натыкаясь на бюстик. Потом майку с бюстиком стащили на шею крепкие мужские руки. Она, очутившись под завесой волос, со стянутыми в замке майки плечами, быстро теряла контроль. Закинув голову вниз и отпустив её в свободное плавание, она
