Однозначно виновным он ощущал самого себя. Переведя дыхание, Паларий поправил лямки сумки, в которой находилась тяжелая кладь. На горизонте всплывал закат, и так происходило всякий раз перед серьезными переменами. Невольно он стал верить знакам, возможно, даже кем-то посылаемым, но точно не возникавшим спонтанно.
А спустя несколько минут на горизонте всплыл его дом, и весьма кстати, поскольку нестерпимо болело плечо из-за тяжелой ноши. Ни о чем кроме отдыха не хотелось думать, но любопытство превозмогло, и едва переступив порог дома, Паларий позволил себе извлечь из сумки книгу, чтобы открыть её на первой попавшейся странице. Разочарованный приобретением, он жаждал понять, в чем заключалась её ценность. Перед его глазами предстала достаточно странная карта мира. Он и прежде считал, что не все земли открыли мореплаватели, но увиденное заставляло сомневаться в том, что уже было известно.
Изображенная на книжном развороте карта мира была очерчена окружностью, за пределами которой находились острова, причем приметные по масштабу. И коль эти данные нанесли на карту, следовательно, об их существовании было известно составителю.
Паларий переставал сожалеть о том, что поверил незнакомцу, ведь заполучил право на постижение тайны.
Глава 43
10 мая 1940г.
Рев самолетов нарастал, визжало все, что окружало. Здания одно за другим громко хрипели от ударов, перед тем, как рассыпаться. В некоторых из домов стены упрямо выстаивали, но внутри полыхало пламя. Свидетельнице происходящего хотелось бежать, но ноги не слушались. Вжавшись в стену ещё не поврежденного дома, Марлен замерла.
– Душенька, не лучшая мысль, стоять без дела, – мужской голос, как будто издалека, доносился до её ушей.
– Я вас не понимаю, – прошептала Марлен на слабеньком французском языке.
Возрастной мужчина схватил за руку бледную от страха девушку, и энергично увлек за собой. Марлен ничего не оставалось, как позволить незнакомому человеку довести себя до ближайшего укрытия. Дождавшись, когда девушка переведет дыхание, мужчина решил продолжить диалог.
– Не вовремя вы пожаловали в чужие края, – незнакомец заговорил на немецком языке, полагая, что безошибочно распознал акцент девушки.
– Я думала, что мир – одно целое, – она была не в силах задавать закономерные вопросы, уступив это право человеку, возможно спасшему её от гибели.
– Наивно, но судя по юности на вашем лице, простительно. Сколько вам, душенька?
– Двадцать два.
– Не мне кого-то судить, я сам покинул Отчизну, – незнакомец будто и не пытался скрыть своего сожаления, в отличие от усилий не так заметно переводить дыхание, чтобы не пугать юную особу. Он боялся. Как и все, кто находились на улицах и в домах Парижа, подвергшегося бомбежке.
– А откуда вы?
– Просто эмигрант.
– Простите. Вы не хотите
