которые не могут делать ничего плохого, точно так же, как есть среди обыкновенных людей такие люди, у которых, что бы они ни делали, все хорошо.
Мне здесь отлично; у меня прекрасное жилье, и мне доставляет большое удовольствие наблюдать Лондон, английскую манеру жить и самих англичан, а затем – природа, искусство, поэзия, и если этого недостаточно, то чего же еще надо! А все-таки я не забываю ни Голландию, ни, в особенности, Гаагу и Брабант.
Работы у нас очень много. Мы заняты инвентарем, который, однако, через 5 дней будет кончен. Дела, как видишь, у нас идут быстрее, чем у вас в Гааге.
Надеюсь, ты, как и я, хорошо отметил Рождество. Что ж, мой дорогой, будь здоров и пиши мне. Я писал первое, что придет в голову, надеюсь, ты поймешь. Адье, передавай всем привет от меня в галерее и тем, кто обо мне спрашивал, в частности тете Фи и Хаанебикам.
Прилагаю к сему пару строк для мистера Руса[3].
На открытке под рисунком была следующая надпись: «Эта маленькая церквушка – то, что осталось от старинного монастыря, принадлежавшего братству августинцев (Остин Фраерс), берущего свое начало по меньшей мере в 1354 году, если не на 100 лет раньше. Голландская конгрегация начала свои службы с 1550 благодаря пожертвованию, сделанному королем Эдуардом VI».
3
Лондон, апрель 1875 г.
Дорогой Тео! При сем шлю тебе маленький рисунок. Я его сделал в прошлое воскресенье, утром, когда у моей хозяйки умерла дочурка (тринадцати лет)[4].
Это вид на Streatham common, большое, поросшее травой место с дубами и дроком. Ночью шел дождь, почва кое-где болотиста, а молодая трава свежа и зелена.
То, что ты видишь, нацарапано на титульном листе Poésies d’Edmond Roche[5].
Среди них есть очень красивые, серьезные и печальные стихотворения, и, между прочим, одно, которое начинается и кончается так:
J’ai gravi triste et seul la dune triste et nue,
Où la mer fait gémir sa plainte continue,
La dune, ou vient mourir la vague aux larges plis
Monoton sentier aux tortueux replis[6].
Далее в переводе пропущено стихотворение Эдмонда Роше «Пруд», которое переписал Ван Гог. В издании, с которого Винсент взял стихотворение, была иллюстрация – гравюра Жана-Батиста Камиля Коро «Пруд и лодочник». Винсент копирует иллюстрацию в конце письма.
4
Лондон, 8 мая 1875 г.
Дорогой Тео!
Спасибо за последнее письмо. Как дела у больной?[7] Знал от отца о ее болезни, но не думал, что все так серьезно.
Напиши мне скорее об этом. Да, дружище, ничего тут не попишешь!
К. М.[8] и господин Терстех были здесь и в прошлую субботу уехали. По моему мнению, они больно уж много посещали «Кристал Пэлас» и другие места, где им нечего было делать. Могли бы, мне кажется, и ко мне зайти, посмотреть, как я живу…
Здесь и далее в скобках приводятся недостающие фрагменты писем, переведенные с английского В. О. Федосенко.
Набросок Ван Гога, нарисованный на титульном листе поэзии барона Эдмонда Берка Роше.
«Стихотворения Эдмонда Роше» (англ.)
Печальный и одинокий я шел по печальной и нагой дюне, // Где стонет море в непрерывной своей жалобе, – // По дюне, у которой умирает широко ложащаяся волна // Однообразной тропой с извилистыми изгибами (франц.).
Речь идет о дальней родственнице семьи Ван Гога Аннет Корнелии Хаанебик. По одной из версий, брат Ван Гога Тео был влюблен в Аннет Хаанебик. В то время как сам художник испытывал нежные чувства к ее сестре – Каролине.
Дядя художника Корнелиус Маринус.
