в стиле барокко помещение – с пилястрами, лепниной, большой люстрой, тяжелыми бархатными гардинами на окнах и развешенными по стенам фотографиями в массивных рамах – показалось Марусе слишком уж вычурным. Из боковой двери на звук колокольчика вышла невысокая сухонькая старушка со стянутыми в узел блеклыми волосами и в накинутой на плечи теплой шали.
– Здравствуйте, вы хотите сфотографироваться? – Старушка оценивающе посмотрела на посетительницу. По-видимому, это была приемщица заказов.
– Вы угадали, – улыбнулась Маруся, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу на пороге.
– Проходите, раздевайтесь, здесь тепло. Нужно немного подождать, фотограф проявляет пленку, освободится минут через десять. Вы как раз успеете подготовиться, – старушка величественным жестом указала на зеркало, такое же старинное, как и весь здешний интерьер. – Можете также полистать альбомы, выбрать образ. Вы уже знаете, как хотите сфотографироваться?
– Хотелось бы портрет и фотографию в полный рост, это возможно? – снова улыбнулась Маруся.
В этом ателье даже приемщица гораздо больше походила на учительницу музыки из института благородных девиц. По крайней мере, Маруся, окончившая обычную советскую школу, считала, что учительницы музыки из дореволюционных пансионов выглядели именно так.
– У нас возможно все, – старушка гордо вскинула подбородок, а затем бросила на Марусю критический взгляд. – И нужно, чтобы ваше лицо отошло от мороза. Меня можете называть Любовь Павловной. Пойдемте, покажу вам павильоны, быть может, выберете какой-нибудь фон.
Она с неожиданной грацией повернулась и пошла впереди Маруси, по пути щелкнув выключателем.
– Вот павильон для ростовой съемки, здесь есть разные задники – море, горы, старинный замок… Есть красивые кресла, столики, бутафорские колонны, скульптура Аполлона и Венеры…
Маруся с удивлением оглядывала павильон, уставленный огромными софитами и экранами – белыми и серебристыми. «Кажется, такие экраны называются отражателями», – мимоходом подумала она. Прожекторы свисали даже с потолка. Посреди зала возвышалась монументальная деревянная фотокамера с кожаными мехами, водруженная на тележку с колесиками, рядом притулилась камера поменьше на деревянной треноге.
На задней стене красовался морской пейзаж с парусником на горизонте.
Вдруг Любовь Павловна остановилась и прислушалась. Где-то приглушенно мяукал кот.
– Извините, мне надо впустить Бисмарка. – Любовь Павловна отодвинула занавес у задней стены, за которым обнаружилась небольшая дверь. Щелкнула щеколда, и с улицы степенно вошел большой пушистый котяра цвета кофе с молоком, припорошенный крупными снежинками. Он недовольно глянул на Любовь Павловну, что-то мявкнул в адрес Маруси и гордо прошествовал в одному ему известном направлении.
– Иди-иди, Бася, покушай, – заискивающим голосом
