чего-нибудь узнать.
– Ну и как? Чё-нить узнал?
– Да сам не понял. Но об этом она говорила. И про запахи, и про цвета.
– А что с ними?
– Я запахов не чувствую. И цветов не различаю.
Владик хмыкнул, задумался, потом с видом диванного вирусолога предположил:
– Может, какой-то ковидный дальтонизм?
– Слушай, я серьёзно вообще-то.
– Ну и я тоже. Разные ведь штаммы. Может, уже и такой есть.
– Да ты не понимаешь! Я не только их не чувствую, я их не помню. Не помню запахи!
– Ну а цвета помнишь?
– Не знаю, – я растерялся, почесал затылок. – Вроде помню.
– Ну и не парься. Осень, хандра. Снег пойдёт – всё пройдёт. А пока вот – на, рюмочку, – он плеснул в стакан водки, протянул мне. – Чтобы вкус не забыть.
Едва я успел осушить стакан, как в термичку проник – именно проник, чуть приоткрыв дверь и просочившись в образовавшуюся щель, – Саныч. Смерил взглядом стакан, потом – меня, затем – Владика.
– Что, подлецы, пьёте? А печь?
– Чиним, – хором откликнулись мы.
– Только там, по ходу, электроника глючит, – добавил Владик. – Регулятор.
– Глючит электроника, значит, топайте к Антонам, – велел шеф. – И смотрите, если до конца недели не почините – сниму надбавки.
Он вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Владик указал пальцем шефу вслед и одними губами произнёс: «Подслушивает». Подслушивать Саныч взял привычку после Бориного самоубийства – очень теперь боялся ещё что-нибудь «упустить, недоглядеть».
– Какой хороший у нас начальник, – чётко и громко, будто под запись, произнёс Владик. – Верно, Даниил?
– Несомненно, Владислав, – поддержал я, чувствуя, как сто грамм начинают действовать, а проблемы пусть временно, но отступают.
Мы выкрутили из печки температурный регулятор и принялись по очереди мусолить в руках, будто надеясь починить таким способом. Наконец Владик вздохнул:
– К головастикам надо идти.
Идти никому не хотелось, поэтому скинулись в камень-ножницы-бумагу. Владик радостно чикнул мою бумагу своими ножницами, и я потащился на третий этаж.
Двух молодых инженеров с одинаковым именем Антон в нашем цеху прозвали головастиками и в целом не любили, считая чересчур заносчивыми, высокомерными и вообще противными. Хотя пользы головастики приносили порядочно. Один из Антонов лихо управлялся с оформлением отчётов, актов, форм и вообще любой документации. Другой не менее лихо чинил любую электронику, но и ту, и другую работу они обычно делали вдвоём. По принципу – один работает, другой руководит. Лично я про себя называл того из Антонов, что был немного повыше, Болеком, а второго – Лёлеком.
Вошёл я без стука и застал головастиков врасплох – по уши в каком-то сетевом шутере. В первый момент они испугались и торопливо погасили мониторы, но потом увидели, что
