мы прислушались сильнее, а Канору шикнули, чтобы не шумел. Его человеческие уши вряд ли смогут уловить хоть звук из той комнаты.
– Вер, а вот сейчас честно… На сколько сильно ты доверяешь своим друзьям?
– На все сто процентов, бабуль. Это даже не обсуждается, – не задумываясь ни на мгновение, ответила Вераль, – мы через многое прошли вместе. Они – моя семья, как и ты.
– Ну, раз твоя семья, значит, и моя тоже. Как думаешь, ты всё про них знаешь?
– Насчёт Канора не уверена, а про девочек точно всё. Бабуль, что за вопросы? Ты меня пугаешь. Они что, сделали что-то странное? Так разный менталитет, ты же должна понимать.
– Ты бы жизнь свою за них отдала?
– Отдала.
И только мы с волчицей поняли, что подруга имела в виду уже случившееся прошлое, а не возможное будущее.
– Хорошо. Тогда я могу быть с ними честной. Это всё облегчает.
– Да что у вас там происходит?
– Ничего страшного. Не переживай, а то молоко пропадёт. Отдыхай, созвонимся позже.
– Ладно, но я все равно переживаю.
Громкий звон оглушил нас с Больярой. Ухватившись за уши, мы скривились от неприятных ощущений и со злостью посмотрели на Канора.
– Посмотрите, а здесь в банках что-то плавает, – улыбаясь во все зубы, увлеченно произнес парень, – и здесь, надо же. А это что-то темное и густое.
– Вераль рассказывала про бабушкино варенье из ягод, которое помешают в банки для долгого хранения, – пояснила я.
– Значит, у них нет аналога наших стазисных артефактов?
– Канор, – усмехнулась Больяра, – а у скольких магов из нашего мира есть такой артефакт?
– Ну да, не у многих. Он жутко дорогой. Я как-то раз пытался такой позаимствовать у ушастого правителя одних земель, но не срослось. Так что вы слушали?
– Надежда Ивановна разговаривала с Вераль, – ответила я, – только вот вопросы задавала довольно странные.
– Какие такие странные? – прищурился парень.
– Можно ли нам доверять? Хорошо ли она нас знает? Отдала бы за нас свою жизнь?
– Да уж, – Канор задумчиво почесал затылок, – сидя за обедом такими вопросами не разбрасываются. Здесь точно что-то не так.
– Узнаем, – кивнула Боль, – главное не чудить, а быть более внимательными.
– А кто чудит? – обиженно воскликнул Канор, – Я вообще человек, мне простительны слабости.
– Ох…, – вздохнула я, – и почему мне кажется, что ты стал ещё более невыносимым?
– Да ладно тебе, – махнул рукой парень, – я прекрасен. И вы все это знаете.
Постояв ещё немного, мы вернулись в жилые комнаты. Вслед за нами с балкона выбежал и кот. Вот же, зверюга неугомонный. Нигде покоя не даёт. Залез на колени, трётся мордой и тарахтит.
– У Хаоса есть одно прекрасное свойство, – зайдя в комнату, проговорила Надежда Ивановна, – он чувствует хороших людей. Или не людей… Главное, хороших.
Мы замерли в недоумении.
