ли ты намедни к доярке Фросинии? – поджав губы, продолжил свой допрос святой воин с седыми волосами.
– Не помню, – ответила быстро Лада.
– А вот Фросиния помнит. И хорошо помнит, что скисло молоко после твоего прихода.
– Да врет все она. Валялась на сеновале с углежогом Давленом, вот и выставила старое молоко за новое, – с яростью ответила знахарка. В ответ раздался чей-то визг, судя по всему не согласный с чем-то, но все стихло.
– А сколько лет тебе? – спросил уже лысый.
– Не твое собачье дело, – фыркнула Лада.
– Да её еще моя бабка помнит! – снова крикнули со стороны толпы.
– Ведьма она! Еще деда Антареса видела! – поддержали оттуда же.
– Тишина! – резко поднял вверх руку седовласый. – А теперь последний вопрос – что за знаки начерчены у тебя в сенях? На полу и на косяках? Кому принадлежат руны?
– Нашим древним предкам, святоша. Тем, кто действительно охраняет эти земли, а не твой выдуманный Творец, – прошипела в ответ Лада.
– А почему некоторые из них наполнены магией Хаоса? – поинтересовался бритоголовый.
– Чтоб такие как ты не в свое дело нос не совали, – Лада зарычала. Верька, если честно, такой её никогда не слышал. Ходила по деревне, чудачка, конечно, но вроде была всегда такая спокойная, иногда ласковая. Смолу еловую жевать с ребятами им давала… Иногда.
– Понятно, – словно окончательно убедившись в чем-то молвил святой воин и Верька затаил дыхание.
Кивнув другому воину в латных доспехах с черной бородой, седовласый муж нарочито важно возвестил громадным тоном:
– Знахарка Лада из деревни Ябделы, правом данным нашим Святым Отцом, Творцом всего сущего, я, командор Святого Легиона Ягер Андела, признаю вас виновной в запрещенном колдовстве и приговариваю к сжигаю на костре этим утром. На этом все, уведите её в яму.
– Нет! Это ошибка! Остановитесь! – завопил не своим голосом Олик, хватая за руки подошедших к Ладе людей в кольчугах. Верьку аж затрясло, от того как искренне и жалобно закричал сын скобаря.
– А ну прочь! – рыкнул на него чернобородый воин и так его пихнул рукой, что Олик улетел прочь в мешки с зерном.
Лада же дернула пару раз руками гордо, потребовав к ней не прикасаться, но, когда её все же скрутили, принялась грязно ругаться и что-то еще говорить из слов, Верьке совсем не знакомых. Толпа за дверьми амбара забесновалась и заулюлюкала, когда знахарку повели прочь из здания. Святым воинам пришлось кричать на них, чтобы успокоились. Седовласый пошел следом за всеми. А вот бритоголовый остался. Он словно замер посередине амбара. Верька с Савкой лежали, не живы, не мертвы, боясь пошевелиться. И тут этот человек в черном обернулся и посмотрел прямо на них. У Верьки так и отвисла челюсть. Но человек просто развернулся и ушел. Вскоре крики людей смолкли.
***
– Мы могли ошибиться, – проговорил Владислав Веший, после того как прикованная к столбу
