style="font-size:15px;"> Охваченная нерешительностью, Джорджиана развернулась, намереваясь сделать еще круг по залу, чтобы набраться храбрости, но тут услышала, как Фрэнсис зовет ее по имени. Она почти не повысила голос, однако эти четыре слога мгновенно прорвались сквозь гомон толпы и музыку и достигли ушей Джорджианы, как звук свистка достигает ушей собаки.
Зардевшись от волнения, Джорджиана подошла к беседующим.
– Вы только посмотрите! – Фрэнсис, казалось, была искренне рада. – Моя бывшая благоверная!
Джорджиану представили всем по очереди. Мисс Сесилия Дагрей была высока, бледна и необычайно хороша собой – гиацинтово-синие глаза, нежная округлость губ; она напоминала кобылицу масти паломино. Мисс Джейн Вудли, дочь хозяев дома, была низкого роста, темнее волосами и проще лицом, приземистого телосложения и словно бы нарисована более крупными мазками, нежели мисс Дагрей; руку Джорджиане она пожала сухо, с настороженным лицом.
Джентльменов в компании было двое. Первый, мистер Джонатан Смит, весьма раскованный в манерах, эффектным жестом откинул назад прядь пшеничных волос, упавшую ему на глаза, когда он наклонился поцеловать Джорджиане руку. Второй, мистер Кристофер Кроули, щеголял нафабренными усами и был облачен в сюртук безобразного алого цвета; он лукаво подмигнул Джорджиане, от удивления чуть не забывшей сделать реверанс. Мистер Кроули напомнил ей пирата из недавно прочитанной книги. Джорджиана даже слегка забеспокоилась – вдруг он сейчас наставит на нее шпагу и заберет все ее шпильки?
Никто пока что не изъявил намерения в нее плюнуть.
Фрэнсис и ее друзья возобновили прерванный разговор, а Джорджиана охотно слушала, радуясь первоклассной компании и тому, что стала ее частью, но при этом не на шутку переживая, что если сама откроет рот, то сморозит какую-нибудь несусветную глупость о погоде или жизненном цикле лягушки.
– Нет, говорю вам, если мистер Уизерби еще раз вот так посмотрит на меня искоса в воскресенье, я во всеуслышание провозглашу его извращенцем и всей пастве сообщу, что, когда во время службы я поменяла позу, он пытался поглазеть на мои лодыжки, – веселила всех Фрэнсис. – По правде говоря, неудивительно, что я так редко бываю на службе – одного этого достаточно, чтобы толкнуть женщину в любящие объятия дьявола. Когда он пялится на меня, произнося молитву о семье и супружеском долге, я вижу, о чем он мечтает, – сделать меня своей женой, чтобы я раздалась в талии, нарожала ему целый выводок детей, раздвигала перед ним ноги лишь раз в году сугубо ради продолжения рода и на протяжении всего действа истово думала о Господе нашем.
Джорджиана поперхнулась вином и, рассыпавшись в еле слышных извинениях, приняла от мистера Кроули платок с монограммой.
– Ну если не достопочтенному викарию, то кому еще пялиться на эти лодыжки? – осведомился мистер Смит с фамильярностью, которая заставила Джорджиану предположить, что
