такие группы, как «T ree Souls in My Mind», и, потягивая ром с кока-колой, слушали все что хотели. В общем, одним – пироги, другим – дерьмо. Разве это справедливо? Но Элвису платили не за то, чтобы он выражал свое мнение. Поэтому он стоял, держа руки глубоко в карманах, и молчал.
Он готовился к этому весь день, забивая голову словами, песнями, фактами (модель гитары на первом альбоме Элвиса Пресли – Martin D-28; гаруспик – древний жрец, гадавший по внутренностям животных), и ни разу – ни разу! – не перебил Блондина.
Придет и его черед высказаться перед Магом, и Элвис не хотел заранее портить о себе впечатление театральными эффектами.
– Пойдем-ка прогуляемся, парень, – предложил Маг через какое-то время.
Элвис, молча кивнув, повиновался.
Блондин от такого распоряжения просто ошалел. Элвис не стал брать куртку, а сразу последовал за Магом вниз по лестнице.
– А теперь объясни, почему ты ослушался моего приказа, – потребовал Маг, как только они вышли на улицу. – Вам же было сказано: если кого-то из вас ранят, дождаться микроавтобуса.
– Гаспачо умер бы, если б мы стали ждать, сэр. Ему здорово досталось.
– Но ты не поэтому угнал машину и отвез его к врачу.
– В каком смысле?
– Я пытаюсь понять твои мотивы. Ты поступил так, потому что Гаспачо твой друг? Думал, я рассержусь, если кто-то из членов ячейки погибнет? Или решил, что моя реакция не имеет значения? Объясни.
Элвис не знал, каких объяснений ждет от него Маг. В его понимании все было просто: если живешь с кем-то долгие месяцы, вы вместе питаетесь, вместе ходите на задания – значит, ты обязан оказать ему посильную помощь, а не бросать его умирать на улице, как собаку.
Гаспачо называл Элвиса братом, и, скорей всего, это было просто дружеское обращение, но оно несло в себе и более глубокий подтекст. Брат.
Брат мой. Братья по оружию, и все такое. Подобные выражения были в ходу у коммунистов, а Маг коммунистов на дух не выносил. Сосредоточенно морща лоб, Элвис думал и думал, как ему ответить. Они медленно шли по улице, потом свернули за угол.
– Если ты человек – значит, тебе должно быть знакомо такое понятие, как верность, – наконец произнес Элвис.
Говоря это, он смотрел строго перед собой и потому не видел лица Мага. Да и не хотел на него смотреть, опасаясь заметить злость в глубине глаз своего босса. Элвис старался сохранять спокойствие, но он нервничал.
– Верность?
– Так мне кажется.
– Элвис, ты не перестаешь меня удивлять, – не сразу отозвался Маг. – Верность. Это ценный товар. Дефицитный в наши дни.
Элвис резко поднял голову и, хотя все еще нервничал, взглянул на Мага. И ему показалось, что в глазах Мага затаилась неизбывная печаль. Лишь пару раз он видел босса таким. Маг умел скрывать свои тайны. Иначе не мог, думал Элвис, нельзя же всем демонстрировать свои переживания, все свои эмоции.
Они остановились у газетного киоска.
