родители где? – непроизвольно вырвалось у Карена. И в этот же момент он вдруг понял, похолодев, что Юна тоже потеряла их.
– Родителей нет, – сухо ответила она. – Давно. Я их не помню. Как мне сказали, они разбились, когда ехали ночью на машине. Но я этим сказкам не верю.
– Почему? – удивился он.
– Не верю – и всё! – резко ответила Юна и взглянула прямо в его глаза.
После такого пронзительного взгляда Карен растерялся. Немного потоптавшись на месте, он поднял бутылку с водой и отдал ей.
– Отпей. Но немного, – сурово сказал он. – Я снова «туда». Может быть, найду что-то полезное.
В свете дня внутренности самолёта выглядели намного страшнее. Особенно жуткими казались тела, лежащие в таких позах, какие могла придумать только смерть. Запах бензина почти выветрился, но даже без него к горлу подступила тошнота. Карен видел мёртвых, и не раз. Видел развалины домов и оторванные руки. Постепенно стал привыкать… но здесь…
Стараясь смотреть только под ноги, он добрался до кабины. Оба пилота лежали впритирку друг к другу. Их одежда была насквозь пропитана засохшей чёрной кровью. Набравшись смелости, Карен снял с руки командира часы. Ничего достойного внимания в кабине не было. На обратном пути он задержался перед трупом мужчины, который, вероятно, был приёмным отцом Юны. На его бритой голове сохранились ростки светлых, не поседевших волос. Немного поколебавшись, Карен обследовал его карманы и обнаружил десятка полтора денежных купюр. «Деньги не в тягость», – справедливо рассудил он. В задней части салона попалась ещё одна сумка, а в ней маленькая – увы, всего лишь пол-литровая – бутылочка воды, три хлебных лепёшки и несколько ломтиков рахат-лукума.
Юна сидела на корточках, подставив лицо восходящему солнцу.
– Еды на день хватит. А воды мало. У меня осталось меньше литра; в чемодане ты нашла литровую бутылку, и теперь вот эта, совсем маленькая. Придётся экономить. – Подведя этот неутешительный итог, Карен приземлился рядом и протянул ей тонкую пачку денежных купюр. – Пусть будут у тебя. Они ваши.
– Зачем? – удивлённо спросила она. – Я деньгами никогда не пользовалась. Я даже не знаю, сколько они стоят.
– То есть как? – опешил Карен.
– Если мы выйдем к людям, – сделав ударение на слове «если», напевно произнесла Юна, – то деньги нам не помогут. У меня нет родных; у тебя нет родных. Кому мы нужны?
– А куда ж вы летели? – спросил Карен и вдруг в полной мере осознал загадочность спасённой девочки. Она тоже догадалась, что у него нет родителей!
– Мы летели на юг. Летели от войны.
– Да, на севере война. Но и юге тоже. А вот «далеко» на севере войны, вроде бы, нет. Почему не полетели туда?
– Откуда мне знать?
Карен задумался и вдруг решил рассказать о своих приключениях. Юна слушала его молча, понурив голову и поглаживая шероховатый камень с жилкой молочного халцедона. В завершение он добавил:
– Если б я был один, то пошёл бы на восток. Я представляю,
