ла она всем известную секретаршу Верочку. – А ты бледная, как поганка.
– Ох, Женька, – смеялась в маску другая, – это точно не твои слова. Плагиатишь, подруга!
– Глупая, ты! Какая разница, кто это сказал. Главное, что сейчас, в наше время, когда мужчина может увидеть на твоём лице только брови, их надо как-то выделять, что ли.
– Выщипывать? – потрогала свои густые брови Люба.
– Зачем! – всплеснула руками Женя. – Теперь в моде широкие, ну, не брежневские, но всё-таки достаточно массивные. Так что, вот, – достала из косметички тени для бровей. – Рисуй.
– Нет. Не буду, – замахала руками подруга.
– Почему?
– Негигиенично. Сейчас опасно пользоваться чужими вещами.
– Ох, – вздохнула Женька. – Точно. Я совсем забыла.
– А может ещё и глаза накрасить? – Люба достала из сумочки свою косметичку и принялась подкрашивать брови.
– Глаза не надо. Мы ж очки солнцезащитные на улице носим. Для профилактики, так сказать. Глаз за тёмными стёклами всё равно не видно. Брови ярче делай, как у меня.
– Ага. Так?
– Ещё выразительнее. Дай посмотрю, – Женя внимательно посмотрела на Любу. – Вот. Совсем другое дело. А помаду можешь, вообще, выбросить. Только маску портить. Да и маникюр можно не делать, если перчатки носишь. Экономия!
«Эх, – вздохнула Вика. – Может и мне брови подкрасить? Может Захар тогда заметит меня среди общей безликой массы в масках…»
В аудиторию вошла преподаватель. Женщина за сорок. В маске, как полагается, и перчатках.
– Здравствуйте, коллеги…
А Вика думала лишь о том, что уж если эта грымза бровки густо накрасила и сделала шире, хотя раньше выщипывала до тонкой линии, то ей молодой девчонке, сам бог велел.
«Ну, держись Захар! – улыбнулась она, бросив взгляд на парня, но под маской её улыбку никто не заметил. – Никуда ты от меня не денешься!»
Часть 2.
А в это время два парня, которые сидели на этом же ряду, что и Вика, но через проход от неё, тоже о чём-то увлечённо шушукались, благо под маской не видно, как шевелятся губы.
– Юрка, – толкнул ногой в голень Захар друга, – заканчивай чесать лицо. Сказано же было, что руки от лица надо держать подальше.
– Если б я мог, – продолжал чесаться парень, но теперь используя ручку.
– Знаешь, со стороны это выглядит весьма странно и подозрительно.
– Сам знаю, но чешется.
– Так смени маску.
– Да дело не в маске. Дело в том, что я решил не бриться. Всегда хотел модную бородку, баки, все дела.
– Ну и?
– Так волоски о маску трутся, от этого лицо чешется.
– Эх, – вздохнул Захар, – а я тоже подумывал о модной небритости.
– Ты?
– Ага, – ещё грустнее вздохнул парень. – Прыщи замучили. Лезут и лезут, а так было бы их не видно.
– Ну, – ухмыльнулся под маской приятель, – их и сейчас не видно.
– А если целоваться придётся?
– Так у тебя же ещё и девушки нет. С Наташкой вы вроде бы разбежались.
– Разбежались.
– Так и не забивай себе голову глупостями. Какие поцелуи, о чём ты? Вон, – кивнул головой в сторону рыжего парня, – Игорёк с Жанной даже за руки не держатся, – усмехнулся он.
– Ага, – поддел его друг. – Вот только за руки они и не держатся. Весь этаж в общаге в курсе их нечастых встреч.
– Ты плакат внизу общежития видел?
– Меры профилактики при…
– Его, – почесал подбородок Юра. – Так вот. Там чётко написано: маски носить, лицо руками не трогать, носить перчатки и постоянно мыть и дезинфицировать руки, а насчёт всего остального ни слова. Так что правила они не нарушают.
– Это ж как? Без объятий и поцелуев?
– Тебе подробно описать? – ухмыльнулся под маской Юра.
– Нет, спасибо, обойдусь, – смутился Захар, но красные пятна на лице вылезли и выше маски, так что его смущение друг заметил, но комментировать не стал.
– Слушай, а что за обезьяна сегодня нам лекцию читает? – через некоторое время спросил Юра.
– Ты что Марину Владимировну не узнал?
– А это она?
– Ага.
– А я
