и тащил второго кабанчика, который был почти вдвое меньше в размерах. А сам учитель и главный охотник, хоть и пристрелил-таки одного кабана и ранил второго, по праву старшего по званию не тащил с охоты вообще ничего. Если не считать арбалета и лука, заброшенных за спину.
Когда они оставили большие болота далеко за спиной и вновь вышли на тропу, что вела к озеру, Васька неожиданно приблизился к еле ковылявшему Кондратию.
– Уже недолго осталось, – поддержал он ученика, – как донесем до кузни, там сразу и разделаем. А ближе к ночи попируем на славу.
– А как же всю неделю на хлебе и воде? – не удержался от ерничества боярин.
– Учение твое к концу движется. Седмица почти прошла, – философски рассудил бывший атаман, прищурившись на солнце. – Да и лесных духов надо уважить, – охота вышла удачной. Не каждый раз такой прибыток бывает. Коли вепря ты взял, по всему выходит, значит, ты и должен его отпробовать. А то удачной охоты больше ни тебе, ни нам не будет.
– Ну, если только духов уважить, – как бы нехотя согласился Кондрат, – да ради хорошей охоты. Можно и съесть мясца кусочек.
Вечером они и правда устроили пир. Освежевали обоих кабанов и заготовили столько мяса, что можно было накормить дюжину голодных мужиков и еще останется. Но съели далеко не всё. Только молодого кабана, выпотрошив, кузнец насадил на вертел и поджарил на углях. А второго разделал на куски. Ребра и жилы с требухой отделил, но не выкинул. Оставил для каких-то своих нужд. Может, зелья лечебные готовить, а может, смазку для оружия. Само мясо чуть подкоптил и бросил вялиться на солнце. Видно, это был такой способ заготовки мяса впрок, о котором Кондратию было ничего не известно.
– Ну что, учитель, теперь удача от нас на охоте не отвернется? – спросил Кондрат, когда, наевшись от пуза, лежал рядом с костром, поглаживая ушибленное-таки кабаном колено. Следы от клыков, оставшиеся на ребрах, кузнец-знахарь уже смазал ему знакомой зеленой бодягой. Щипало сильно, но зато кровь перестала сочиться. Главное, что сами ребра были в порядке. Отделался лишь несколькими ушибами да легким испугом.
– А куда ж ей от нас деваться, – подтвердил Васька, тоже расслабившийся после сытной и обильной трапезы, во время которой он даже хлебнул медовухи. Ученику, однако, не предложил, хотя Кондрат не отказался бы.
– Так, может, завтра опять на охоту? – предложил Кондрат, входя в раж. Его распирало от охотничьей гордости и тянуло на подвиги, даже несмотря на то, что медовухи он не пил. Но тут и медовухи было не надо. Он только начал осознавать, что совершил. Как-никак, а Кондрат Зарубин своими руками впервые в жизни завалил здоровенного кабана, едва не вспоровшего ему бока. От таких ощущений кого угодно потянет на новые подвиги. И Кондрат ощущал себя чуть ли не великим охотником. Хотел тотчас отправиться добывать новые трофеи. Но кузнец, чуть ранее разрешивший забрать ему с собой шкуру кабана, быстро охладил пыл начинающего охотника.
– Ты забыл, для чего сюда приехал, боярин? – проговорил бывший атаман, возвращаясь в роль
