что ты на самом деле не имел в виду те ужасные вещи, которые написал в своем письме. В последнее время я сама не своя, это правда. Но скорбящая мать имеет право быть немного грустной. Ты говоришь так, будто я была на взводе с утра до ночи и ни на йоту не заботилась о вас. Да, я время от времени выпивала. Было легче встретить день, полный джина или шампанского. Но это не значит, что ты был мне безразличен. К тому же, в Карвилле нет алкоголя, так что тебе больше не нужно беспокоиться на этот счет.
И вряд ли было справедливо с твоей стороны утверждать, что я никогда не боролась. После смерти Феликса каждый мой день был борьбой. Тебе повезло: у тебя есть твоя работа. У меня не было никакой отдушины.
Однако тебе будет приятно узнать, что сейчас я работаю. Самая большая шишка в Карвилле пришел ко мне и предложил помогать борьбе с этой болезнью, которая, кстати, не так ужасно заразна, как пытался внушить тебе мистер Нибло и его короткий фильм. Конечно, я согласилась и с этого момента буду стараться вместе с врачами и медсестрами найти лекарство. Ты можешь себе представить, насколько это важная работа.
Меня заверили, что моя болезнь протекает в очень легкой форме и я вернусь домой через год, если все мои анализы окажутся отрицательными. Или даже раньше, если мы найдем лекарство. И тогда ты увидишь, что я та самая женщина, в которую ты влюбился и на которой женился.
Твоя жена,
P.S. Что ты придумал, чтобы объяснить девочкам мое отсутствие? Я полагаю, это многих интересует. Лучше всего говорить что-то простое. Скажем, я уехала на восток, чтобы ухаживать за больной родственницей – двоюродной бабушкой в Чикаго, или нечто подобное. Ты должен каждый день говорить девочкам, что я люблю их и что я постоянно думаю о них. По крайней мере, это правда.
Глава 13
Мириэль стояла в дверях перевязочной клиники, не в силах переступить порог. Когда доктор Росс сказал, что у него есть прекрасная идея, как она может помочь, она представила себе совсем не это. Запах мази и гниющей плоти уже угрожал испортить ее завтрак. Но слова в письме Чарли – Ты никогда ни к чему в своей жизни не стремилась – подтолкнули ее внутрь.
Она избегала удивленных взглядов пациентов. Некоторые сидели на низких табуретках, погрузив ноги в тазы с водой. Другие – на стульях, разбросанных по комнате, пока сестры перевязывали их ободранные и изъязвленные конечности.
– Вы опоздали, – заметила сестра Верена, подходя к ней.
Мириэль подавила гримасу. Она не рассчитывала видеть рядом эту женщину, когда предлагала помощь в поисках лекарства.
– Я сомневалась, что мне надеть.
Сестра Верена смерила взглядом дневное платье Мириэль из атласного крепа так, словно это был балахон из мешковины.
– И правильно делали.
– Так не пойдет? Я думала, что королевский синий в самый раз. Это серьезный цвет, к тому же, подходит цвету моего лица. Я просто не могу носить темно-желтые или лавандовые оттенки со слишком большим количеством розового. Они так размывают мои щеки, что даже румяна не могут
