рядом.
Рома смотрел на растянувшегося перед ним громилу и не мог представить его пацаном, которого отец дубасит костылём. Он, конечно, помнил ватагу друзей брата, их было семь или восемь, но только трое задержались в этом городе и сохранили верность мальчишеской дружбе. В его памяти они остались именно ватагой, дружной толпой, без лиц и отличительных особенностей. Да они и были одинаковые, как на подбор: крепкие, шумные, огромные. А может, это ему тогда так представлялось, и они были обыкновенными мальчишками, только старше его, сильнее, и потому казались великанами?
Рома вновь перевёл взгляд на мощное тело, которое с трудом умещалось на довольно широком диване, и мысленно усмехнулся. Он помнил, что соседи за глаза называли их «инкубаторские». Ребята знали об этом, но не обижались. Да, инкубаторские, и что! Из одного района, из одной школы, из одной «качалки». Они даже гордились этим прозвищем. Впрочем, если Миху с Гогой сегодня нарядить в одинаковые шмотки и посмотреть со спины, то они запросто сойдут за братьев – двое из ларца. Только теперь «инкубаторских» остались только трое, и они стали его друзьями, опекунами, а впрочем… скорее братьями. Да, именно братьями – но почему он никогда об этом не задумывался? Рома подтянул колени к груди, обхватил их руками и почувствовал себя неловко за то, что постоянно ругал Миху, отвязывался на него. А ведь получается, он для него сейчас едва ли не самый близкий человек. У отца своя жизнь, они редко видятся, и с ним вряд ли получится разговор по душам, а вот Мишка… Мишке можно доверить всё.
Звонок в дверь прозвучал так неожиданно, что Рома, дёрнувшись всем телом, едва не свалился с кресла. Миша тяжело перевернулся на бок и вопросительно посмотрел на него, затем перевёл взгляд на часы, висящие над телевизором, и скорчил недовольную мину.
– Кого там, интересно, принесло? Что за полуночники?
Рома тоже автоматически взглянул на стену – первый час ночи – и жестом остановил друга, который начал приподниматься с дивана.
– Лежи, я открою. Наверное, соседям опять что-то приспичило.
В подъезде жило несколько одиноких стариков, которые помнили Рому еще мальчишкой. Когда нужна была помощь или услуги водителя, они нередко будили его и в более позднее время. Он никогда не бурчал, не выказывал недовольства, если нужно было сгонять в дежурную аптеку, отвезти кого-нибудь в больницу или встретить «скорую».
Выбравшись из кресла, Рома сунул ноги в тапки и побрёл к двери. Миша вздохнул, тяжело поднялся с дивана и потащился следом.
– Кто там?
– Мне Игоря Терехова, – услышал он из-за двери мужской бас, и его рука, потянувшаяся было к замку, зависла в воздухе.
– Игоря нет, – коротко ответил он.
– А где мне его найти?
Роме стало не по себе, он не желал и не собирался ничего объяснять незнакомому человеку, но хамить тоже не хотелось.
– Зачем он вам?
– Я его друг.
Рома
