В обоих способах стоит поучаствовать и стоит за ними понаблюдать. Я видел недожаренную яичницу (всю такую безнадежно сопливую, даже белок был толком не белым), более того – я ее ел. Я видел совсем прозрачный борщ, и пробовал его. Я видел сладкий суп (делая поджарку: перепутали мед с жиром), пробовать не решился. С пьянками еще веселее. Пока расскажу об одной – первой серьезной.
К сожалению, со стороны я ее не видел, хотя вряд ли стоит об этом сожалеть, ибо зрелище, наверняка, было то еще. Причиной этой посиделки стало неосторожно данное мною обещание моему новому товарищу Максу (он же Масяня), в котором четко было сказано, что если я сдам в срок нужный зачет, то ставлю ему бутылку, и мы ее вдвоем распиваем.
…забыл предупредить в начале повествования, что данная история, да и все произведение, не для брезгливых.
Итак, распиваем мы вдвоем эту бутылку. Разговор течет рекой. Отмечаю, что все соображаю, голова мне кажется на удивление ясной, и язык почти не подводит. Закусывали колбасой и хлебом. Запивали дешевой газировкой. Масяня оказался человеком более опытным в делах распития горькой. Когда бутылка опустела, он предложил свои услуги мне, как новичку, в препровождении меня в туалет, дабы вовремя опорожнить желудок, ибо в противном случае опорожнится он сам, причем не к месту и не вовремя. Я был оскорблен этим предложением до глубины души! Надменно заверив другана, что так замечательно я себя еще не чувствовал, я сказал: «А теперь пошли к тебе шороху наведем!».
«К тебе» – значило на два этажа выше. Там мои и его сокамерники, мы уже дружили комнатами, смотрели лидера проката: первую часть «Властелина колец» в переводе Гоблина. Я тоже порывался посмотреть, но, услышав, что хоббита зовут Федором, смеялся до, и после падения со стула. За громкое поведение меня приговорили к незамедлительному сну, показали, в какой стороне кровать и даже освободили для меня нижний ярус. Как бы не так! С приговором я был согласен, но спать на нижнем ярусе, по какой-то ведомой только мне тогдашнему причине, категорически отказался. И начал сам для себя готовить к лежке верхний ярус. Подготовка заключалась в следующем: я, с уже закрытыми глазами, нащупывал на кровати тот или иной предмет, не входящий в комплектацию постельного набора, и демонстративно сбрасывал его на пол. Поскольку в своей нормальной трезвой жизни я уже успел прослыть человеком спокойным, рассудительным и вежливым, то мое безобидное, но определенно хамское поведение друзей только позабавило, и они мешать мне не стали. Заснул я мгновенно. Как проснулся и слез, я не помнил, осознал я себя уже на подступах к туалету, где и случилось то, к чему призывал меня многоопытный Масяня.
Умывшись, и даже немного придя в себя, я пошел досыпать. В комнате фильм был поставлен на паузу, а взоры устремлены на меня…
Комната и туалет располагались на разных концах довольно протяженного коридора, но, как мне тут же разъяснили, организм мой так яростно и шумно исторгал яд из своих
