часов, прежде чем осуществить задуманное. Я могла бы провести время, наблюдая за этой парочкой, чтобы узнать о них побольше, но они такие неинтересные – это просто того не стоит. Поэтому до конца для я буду на частном пляже: валяться на шезлонге с бокалом розового вина, читая книгу о женщине, убившей своего мужа после многих лет газлайтинга[11] и эмоционального насилия. С «Графом Монте-Кристо» как-то не клеится – наверное, я принимаю все слишком близко к сердцу. Но все же открываю самый конец книги. Отвратительная привычка, конечно, но моя жульническая натура получает в награду такую строку: «Вся человеческая мудрость содержится в этих словах: жди и надейся».
Жди и надейся. Я живу с этим девизом со школьной скамьи, и теперь часть моего ожидания подходит к концу. Кладу руки на грудь и пытаюсь понять, не участилось ли сердцебиение. Нет, дышу как обычно, будто сегодня просто еще один день, и я не собираюсь совершить ужасное преступление. Как странно. В голове снова и снова прокручивается план, предвкушение нарастает так, что у меня готов повалить пар из ушей. И все же я лежу на пляже в темных очках, а сердце отказывается меня выдавать и сидит в груди спокойно. Хоть мой разум ведет себя как подросток перед первым свиданием, мое тело готово.
Вечером, перед сном, отправляю Амиру сообщение с нового одноразового мобильника. Так Эдвард Сноуден назвал телефон, который нельзя отследить. Это, может, и чересчур, учитывая, что я не знаю никакие государственные секреты, но в любом случае штука полезная. Одна двадцатиминутная поездка в не самую приятную часть Лондона плюс шестьдесят фунтов наличными обеспечили меня причудливой старой раскладушкой. Я сразу закинула деньги на номер, чтобы отправлять сообщения. Телефон не вернется в Англию. Он послужит великой цели в Испании.
Спрашиваю Амира, будет ли он здесь завтра и не сможет ли подогнать мне машину на пару дней. Я сказала, что на ночь еду еще дальше за город и в большом автомобиле буду чувствовать себя в безопасности – и это отчасти правдиво. В самой искусной лжи есть доля правды, так легче придерживаться своей истории и снизить вероятность попасться. Мой друг Джимми врать не умеет: его выдает ухмылка. Это даже мило, но доверить ему секрет невозможно – по лицу все будет видно.
Проснувшись, сразу же проверяю телефон. Как я и предполагала, Амир ответил ранним утром. Грандиозный вечер в «Блеске», полагаю. Я благодарю его за предложение потусоваться и снова напоминаю, что уезжаю сегодня днем. Просто взять у него ключи не прокатит, поэтому предлагаю встретиться в кафе-мороженом на улице Рибера в два часа дня. До обеда сообщений от него точно не будет, если прикинуть, сколько шампанского он мог выпить прошлой ночью. Быстро принимаю душ и, чтобы не выглядеть в глазах Амира привлекательно, надеваю простенький сарафан. Само собой, он не обтягивает и не блестит на солнце. Это практически защитный комбинезон по сравнению с тем, что предпочитают носить местные. Я только приехала, но мне уже кажется, будто смесь блесток, золотых
