Сеня вымаливал хомяка. Как отрезало.
– Ничего себе! – в дверном проеме возникла жена Наташа и оглядела учиненный Антоном бардак.
Он машинально схватил три самых крупных осколка, те, на которые попала его кровь, и спрятал в сумку. Мало ли что еще там можно разглядеть? А о том, что за чертовщина такая творится, он подумает позже.
– Я же сказал, ерунда. Сейчас приберу.
Но Наташа уже сходила за веником и совком. Подметала она шумно, осколки бряцали и неприятно резали слух Антона (как будто порезанной ладони мало).
– Что ты вообще разбил-то такое? Не припомню этого зеркала.
– Да старая безделушка, в ящике стола нашел, уронил. Теперь уже неважно.
Жена озадаченно посмотрела на битые сверкающие кусочки.
– Плохая примета. Говорят, семь лет несчастий приносит. Ты же не смотрелся в осколки?
Антон тоскливо глянул на жену и, ничего не ответив, продолжил собираться на работу.
Первые рабочие будни после новогодних праздников едва ли можно назвать трудовыми. Время все течет, а день никак не кончается, и прошлогодние уже стикеры, напоминающие о задачах, кажутся чьей-то шуткой.
Работать Антон не мог. Не мог даже имитировать работу: все мысли его были заняты осколками зеркала, лежавшими в сумке. Он украдкой достал тот кусок, где жил Антон-ветеринар, но увидел лишь собственное отражение. Промычав что-то себе под нос, стал всматриваться в другой – на нем тоже осталось пятнышко его крови, уже бурое, смазанное и почти стершееся.
Зеркало как зеркало. Но через мгновение он увидел ее. Их обоих. Они наряжали елку, а рядом крутилась собака – так, наверное, выглядела бы повзрослевшая Мотя.
Здешний Антон встретил Кристину несколько лет назад на совместном с партнерами корпоративе. Уже… Да, четыре года прошло. Надо же. Потом они виделись на деловых ужинах. И, наконец, в квартире у Кристины. Замуж она не хотела, детей тоже, домашний очаг ее не интересовал. Только постоянный любовник, «надежный, как скала». Антон стал этой скалой. Отчего-то ему нравилось жить на два фронта – воюя на одном, он отдыхал от другого. Но спустя полтора года боев он устал, и вовсе не совесть мучила его. С совестью легко договориться. Но Кристина тоже постепенно превращалась в декорацию, и Антон уже не знал, где проходит граница между сценой и залом и кто заправляет всем этим представлением.
Но в осколке зеркала они казались совсем другими. Антон различил знакомую обстановку – загородный дом Кристининых родителей, там он бывал не раз. Они были женаты (на безымянном пальце у девушки сверкало кольцо) и как-то по-свежему счастливы. В каждом движении, в каждом поцелуе проскальзывала жизнь необремененная, легкая. Антон смотрел на эту парочку и спрашивал себя: «А было ли такое здесь, в этой жизни? Или всегда – лишь имитация?» Нащупать правильный ответ он так и не смог.
– На что ты там смотришь? – окликнул его Денис, младший менеджер.
Антон поспешно убрал осколок в ящик
