всегда оставались бесплатные напитки…
Поднявшись на сцену, Верховные повернулись к залу, где тут же воцарилась почтительна тишина. Слово взял Шимаэл.
– Друзья! Вот и настал тот долгожданный день, к которому вы шли долгие и непростые шесть лет…
Прекрасная акустика высокого свода доносила его громкий и четкий голос до самых дальних уголков, но Лайс слушал его вполуха, неспешно потягивая свое вино. В конце концов, все речи, произносимые в подобных торжественных случаях, похожи друг на друга как родные сестры. «Вам было непросто, но вы молодцы, впереди у вас великие свершения, бла-бла-бла…».
Сейчас его куда больше занимал поиск в толпе знакомых, таких же как он неудачников, которые могли бы составить компанию его холостяцкой попойке. Так, вон долговязый и нескладный Исвер, а рядом с ним пухлый Холисс, вечная мишень для глумления и насмешек – отлично! Если позаимствовать на стойке поднос с неразобранными бокалами, дополнительно загрузить его закусками и подыскать укромный уголок, то мероприятие вполне может пройти весело и зажигательно даже без женской компании. Глядишь, остальные им потом еще и завидовать будут.
Воображение Лайса захлестнула распоясавшаяся фантазия, рисующая картину того, как все кадеты столпились в их углу, громко гогоча и опрокидывая бокал за бокалом в то время как насупившиеся выпускницы пансиона толкутся рядом без единого шанса выдернуть хоть кого-нибудь из них на танец.
Обратно в реальность его вернула внезапная тишина, ставшая еще более глубокой, хоть это и казалось невозможным. Вперед выступила Верховная Жрица. Все замерли, боясь даже шевельнуться.
– Дорогие мои! – еле слышный сиплый хрип не имел ничего общего с тем глубоким и волнующим контральто, отличавшим голос Дэлери ранее.
В тот памятный день, «День Гнева», как позже нарекли его выжившие, она взошла та трон Первой Наместницы, чтобы принять на себя всю боль и страдания тех, кто поклонялся Сиарне, тех, на кого обрушилась вся военная мощь Республики. Подобные испытания никогда не проходят бесследно, и уже тот факт, что Дэлери выжила, являлся самым настоящим чудом. Но вот свой бесподобный, магнетический бархатный голос она утратила навсегда.
Лайс застыл, точно так же, как и все остальные, чувствуя, как наполняются слезами его глаза. Бывают случаи, когда не требуется возвышенных пафосных слов и трагических образов, тревожного надрыва и эмоционального накала. Иногда достаточно одного лишь тихого хриплого голоса.
Но, черт подери, даже этот удар судьбы Дэлери сумела обратить себе на пользу, добившись того, что каждую ее речь люди слушали с таким вниманием, трепетно ловя каждое слово, о каком она раньше и мечтать не могла.
– Дорогие мои! – потеря голоса повлекла за собой и определенную смену образа, когда место роковой женщины заняла любящая мать, обволакивающая подопечных трепетной опекой и нежной заботой, в объятия которых
