иницу. Ночевать в дилижансе они не собирались, поэтому решили остановиться на ночь в городке. День был тяжелым, они не ели с самого утра, а потом еще несостоявшийся арест у кладбища, так что сил ни у кого не было. Следовало поесть и отдохнуть, прежде чем продолжать путешествие.
Гостиница была совсем близко, и, к счастью, там оказалось достаточно свободных комнат. Войдя внутрь, Килан по привычке присел на подоконник, подвинув горшок с цветком. Он выглядел сильно уставшим и даже побледнел. Пока Стром заказывал еду и оплачивал номера, Ева повернулась к Шуту. Завернувшись в плащ и слегка сгорбившись, он без интереса наблюдал за капитаном.
– Килан, ты в порядке? – спросила Ева.
– Угу.
– У него кровь, – шепнул Дарий, показывая на темное пятно на плаще.
– Покажи-ка… ты что, ранен?! – Ева протянула руку, чтобы отодвинуть плащ, но Шут вяло отмахнулся.
– Задело немного, – ответил он, – ерунда.
– А вот и нет! – протестовала Ева и, не слушая Килана, силой отодвинула полу плаща. Белая рубашка с правого боку пропиталась кровью, заодно испачкав плащ.
– Стром! – взволнованно крикнула Ева. – Нам нужен доктор! Или аптечка! Срочно!
Капитан отклонился от стойки и, недоуменно скривив брови, взглянул на Шута. Весьма удивившись, он повернулся к стойке, вытащил из кармана еще пару монет и протянул их управляющей.
– Аптечку, еще, пожалуйста, таз с кипятком и бинты, – он снова отклонился назад, на глаз оценивая серьезность ранения, – и алкоголь.
– А врача? – пискнула перепуганная Ева.
– Я сам врач, забыла? Справлюсь.
А ведь правда. Стром же говорил, что увлекался медициной, и к тому же брал уроки у Мориуса.
Пока управляющая выполняла запрос, капитан подошел к другу и, положив его руку себе на плечо, помог встать.
– Почему сразу не сказал? – нахмурился он.
Выпрямляясь, Шут слегка скривился от боли, но промолчал.
На второй этаж поднимались по узкой лестнице под скрип ступенек и кряхтение капитана. В номере Стром помог Килану улечься на кушетку, а сам начал приготовления. Ева бегала рядом, не зная, чем помочь.
– Перестань суетиться, девочка, – спокойно сказал капитан. – Давай-ка, сними с него рубаху. Ему лучше поменьше двигаться сейчас.
– Да я сам… – попытался возразить Шут.
– Я сказал не двигаться! – скомандовал Стром. – Ты потерял много крови. Вон, бледный весь, как бы заражения не случилось. – Подготавливая инструменты, капитан продолжал ворчать: – Сразу надо было сказать! И в кого ты такой дурак?..
Шут промолчал. Он не привык жаловаться. Хорошо еще, что во время стычки с военными он вовремя сменил Раснара: старший брат, увидев кровь, непременно хлопнулся бы в обморок.
Ева села рядом и стала расстегивать рубашку на груди раненого. Руки тряслись от волнения, а пальцы не слушались, и Ева, отчаянно борясь с пуговицами, старалась не смотреть Шуту в глаза. Он же, как завороженный, наблюдал за ней, любуясь родинкой на щеке, и даже слегка заулыбался, заметив ее смущение. Слушая взволнованное дыхание Евы, он на время позабыл о головокружении и боли.
Наконец пуговицы были побеждены, и Ева, стараясь не смотреть на мускулистые руки и грудь Килана, стянула с него рубашку. Для этого ему пришлось приподняться, отчего мышцы под кожей заиграли. Ева покраснела, торопливо отвернулась и выскочила за дверь, чтобы отнести рубашку прачке. К утру окровавленную одежду следовало выстирать и высушить. Оказавшись за дверью, Ева остановилась, чтобы перевести дух. Она знала, что Килан постоянно занимался, поддерживая тело в тонусе, но никогда не наблюдала за его упражнениями на корабле. Что ж, тело впечатляло подтянутостью и рельефностью и вызвало у Евы волну смущения. Ну и зачем только Стром попросил ее помочь именно в этом деле?!
Рубашку и плащ отдали в стирку. Деликатная хозяйка не задавала лишних вопросов и пообещала вернуть вещи утром чистыми и сухими. Зимой постояльцев в отеле было мало, и она, дорожа каждым, относилась к гостям предельно внимательно, не вмешиваясь при этом в их личные дела.
Что ж, пора возвращаться, ведь капитану может потребоваться ассистент.
Вернувшись, Ева обнаружила Строма осматривающим рану. Держа лампу в одной руке, другой он вытирал запекшуюся кровь. Получив представление о ранении, Стром поставил лампу на тумбу.
– Пей, – сказал он, протягивая Шуту откупоренную бутыль. – Пуля застряла внутри. Вроде бы ничего не задето, я ее вытащу, но будет больно.
Шут послушался и сделал несколько внушительных глотков.
– Ева, – обратился к ней капитан, – будешь светить мне.
Она
