уничтожают». Они, как и многие их сограждане, не смогли найти себе применение в новой России, поэтому стали создавать свои маленькие империи, где все подчинялось лишь им. Так что в каждой деревеньке, в каждом захолустном городке стали появляться свои местные и очень влиятельные авторитеты. Криминальные. Потому что при бездействии прежних законов новые сначала всегда являются нарушением прежних, то бишь криминальными. Но так уж устроено человеческое сообщество: если официальной власти не до Власти, а больше заботит покупка острова в тёплом море и прокорм многочисленного прожорливого окружения из неугомонных прихвостней и шестёрок, то Власть неизбежно перетекает в другие руки, которые, надо отдать им должное, держат её крепко, пусть даже в небольших масштабах.
Я под Властью подразумеваю не пассивное сидение на троне или в шикарном кабинете, а способность влиять на ход событий в своих владениях, знать любой закоулок, каждое настроение своей империи, распоряжаться ею и быть уверенным, что твои распоряжения будут в точности выполнены. А тут наметилось ещё одно раздвоение в государстве, когда обитатели тронов и кабинетов перестали влиять на то, что творится в их царстве. И когда руководство страны принимает закон, например, об ограничении рекламы табака и непотребного образа жизни, она продолжает оставаться на своём месте. Шокирует именно то обстоятельство, что такое «руководство» на самом деле не может справиться даже с этаким пустяком, не говоря о вещах более значительных, потому что реальная Власть находится в других руках, а официальная власть словно бы подчиняется ещё какой-то невидимой Власти.
Вот и Слава Трубачёв ещё в те годы, когда в стране за трон в Кремле боролись Первый (и последний) президент СССР и Первый президент России, создал для некое подобие личного княжества сначала в нашем городе. Далее власть его стала распространяться и на соседние окрестности. Слава в своё время не очень успешно учился в Политехническом институте в середине 80-ых годов, но зато хорошо продвигался по общественной работе. Однажды он влип в неприятную историю: зачем-то украл кассетный магнитофон у приятельницы. «Бес попутал», – сказал он тогда. А кассетный магнитофон в те годы был ценностью необычайной, в отличие от своего катушечного старшего брата, который весил больше современного телевизора. Суд да дело, и получил Трубачёв небольшой, но всё-таки срок. Отсидел всего год, но, обладая природным артистизмом, с наслаждением изображал потом из себя матёрого уголовника, который провёл на нарах по меньшей мере полжизни.
Ещё в 60-ые годы советская интеллигенция увлеклась тюремными песнями, блатным шансоном. Это было необычно, пикантно, ново. Что пришло из тюрьмы – так что ж: полстраны в лагерях отсидело. Тюрьма воспринималась не местом пребывания преступников, а как интересный мир, где побывали такие человечища, как Лихачёв и Бродский. В 90-ые же годы вообще вся страна с какой-то необъяснимой бравадой стала изображать из себя братву и к месту, и не к месту. Все стали изъясняться исключительно
