и откуда уехала целую вечность назад. Тут все знакомо до мелочей, тут точно знаешь, какая ступенька на лестнице обязательно скрипнет.
Тут все мне знакомо не только благодаря рассудку, этим знанием пропитаны моя кровь и плоть. Сегодня утром, когда я шла по темному тоннелю подземного перехода, мой шаг невольно ускорился. Это произошло подсознательно, потому что я всегда старалась пройти тут как можно быстрее. Каждый вечер, возвращаясь домой, особенно в зимнее время, я торопилась миновать это место, бросая быстрые взгляды вправо, чтобы убедиться, что там никого нет. Там никогда никого не было – ни в те вечера, ни сегодня, – и все же утром я невольно остановилась и стала вглядываться в темноту, потому что вдруг увидела себя. Я видела, как сижу, прислонившись к стене и обхватив голову руками. На голове и руках кровь.
Я замерла на месте: сердце бешено колотится в груди, спешащие на электричку пассажиры обходят меня. Некоторые оборачиваются посмотреть, что со мной. Я не знала – не знаю, – было ли это на самом деле. Зачем я пошла в подземный переход? Что мне было делать в темном и сыром тоннеле, пропахшем мочой?
Я повернулась и направилась обратно на станцию. Я не хотела тут больше оставаться, не хотела видеть дом Скотта и Меган. Мне хотелось поскорее унести оттуда ноги. Там случилось что-то ужасное, у меня нет в этом никаких сомнений.
Я купила билет и быстро направилась к лестнице, ведущей на другую платформу. И тут меня озарило, но на этот раз мне вспомнился не подземный переход, а ступеньки: я споткнулась и упала, а подняться мне помогал мужчина. Мой попутчик по электричке с рыжеватыми волосами. Я вспомнила его лицо, но не могла вспомнить, что он говорил. Я помню, как смеялась над собой или чем-то, что он сказал. Со мной он вел себя вполне пристойно, я уверена. Или почти уверена. Случилось что-то плохое, но не думаю, чтобы он имел к этому отношение.
Я села на электричку и вернулась в Лондон. Зашла в библиотеку, села за компьютер и стала искать публикации о Меган. В коротком сообщении на сайте «Дейли телеграф» говорилось, что «помощь в полицейском расследовании оказывает мужчина тридцати с небольшим лет». Наверное, Скотт. Я не верю, что он мог сделать с ней что-то плохое. Я знаю, что не мог. Я видела их вместе, я знаю, какие у них отношения. В заметке указывался номер «горячей линии», по которому можно сообщить любую информацию, полезную для следствия. Я собираюсь позвонить по пути домой из телефона-автомата. Я расскажу им о «В» и о том, что видела.
Когда мы подъезжаем к Эшбери, мой телефон снова звонит. Это Кэти. Бедняжка, она действительно из-за меня переживает.
– Рейч? Ты в поезде? Едешь домой? – По ее голосу слышно, что она волнуется.
– Да, я еду, – отвечаю я. – Буду через пятнадцать минут.
– Тут пришли полицейские, Рейчел, – говорит она, и я чувствую, что холодею. – Они хотят поговорить с тобой.
Среда,
