командор, когда я машинально чуть было, не загремел снова в допру… – вздохнул тяжело Балаганов. И добавил: – Или когда под Севастополем бандит сорвал с меня пояс с деньгами, – добавил он.
– Вот видите, Шура, а вы не верили в существование клада графини, – тихо пожурил его Остап.
– Нет, почему, командор… – пожал плечами Балаганов. – Сомневался… Но какая теперь разница, верил не верил, сомневался не сомневался, когда ценности забрали гэпэушники. Ведь так, Адам Казимирович? – посмотрел он на Козлевича, ища поддержки. – Если по справедливости…
– Да, Шура, клад существовал… Значит, значит наши действия были правильными, но нас опередили власти… И что смешно, а для нас трагедийно, совершенно случайно, – ответил автомеханик, не погладив, как обычно, свои кондукторские усы.
– Если по справедливости, командор, то да, но почему нас неудачи преследуют? И те мешки с деньгами… Что теперь господин технический директор?
Услышав это непривычное к нему обращение, великий предприниматель-искатель миллионов удивленно взглянул на Балаганова и с тяжелым вздохом ответил:
– Я думаю, камрады, думаю…, – протянул слова в ответ Бендер.
– Мне кажется, хватит нам этих поисков, этого замечательного курорта, давайте вернемся в наш дом в Мариуполе и поживем спокойно. Тем более что уже осень, а там зима… – пригладил на этот раз свои кондукторские усы Козлевич.
– Послушайте, Адам Казимирович, вы как-то говорили, что хотели бы открыть свое таксомоторное предприятие, – посмотрел на непревзойденного автомеханика Остап.
– Говорил, Остап Ибрагимович, разумеется, неплохо было бы, – кивнул головой Козлевич.
– Так может, давайте и откроем? Вот только я думаю, где? Здесь, в Крыму? Так лучше было бы, открывать таксопарк в курортный сезон. В Мариуполе? – продолжал медленно рассуждать вслух Бендер. – Город небольшой, по сравнению с другими городами, приезжих в осенне-зимнее время будет немного, да и весной. А вот если открыть таксомоторный парк в большом городе…
– Эх, в Киеве!.. – воскликнул Балаганов.
– Да, неплохо было бы, – ответил Остап. – Но нам там нежелательно показываться после нашего развенчанного «ДОЛАРХа», камрад Балаганов, к сожалению, – ковырнул носком туфли гравий он. И задумался.
Так они сидели, обсуждая варианты своей дальнейшей деятельности, благодаря которой они хотели получить миллион.
Был вечер, но было еще светло. Сквозь пальмы и кроны платанов, на поляне за аллеей, просматривалась даль моря с ясным горизонтом. Головки цветов, растущих между волосистых стволов пальм, покачивались от легкого бриза. Трое единомышленников некоторое время молчали, затем Остап сказал:
– Да, если бы наш ДОЛАРХ не засветили энкаведисты, то в Киеве… – и вдруг запнулся, посмотрев в конец аллеи.
Посмотрели туда и его компаньоны и, увидев людей приближающихся к ним, даже привстали.
То, что Бендер увидел, его подбросило, как пружиной. Он готов был взлететь, как дичь, почуяв опасность, вскочить,
