подсказывало ей, что за этим голосом во внутренних архивах не хранится ничего хорошего. Память в этих архивах нервно рылась, пытаясь отыскать нужное имя. Но прежде, чем Юна хоть что-то вспомнила, перед ней появился молодой мужчина со смартфоном и характерным щелчком камеры выдал, что именно он делает.
Яблоко пришлось поспешно выплевывать, радости в нем не осталось никакой.
– А тебя какие черти принесли? – ворчливо поинтересовалась Юна, торопливо вытираясь салфеткой.
– Почему сразу черти? Ты всегда так бывшим одноклассникам радуешься?
– Нет. Только тем, которые норовят сфотографировать меня с яблоком во рту, как поросенка на праздничном столе.
– Юль, ну не злись, реально же смешно!
В том, что ему действительно смешно, Юна не сомневалась. Любовью к неудержимому хохоту Семен Казаков отличался еще в школьные годы. Он вполне справедливо рассуждал, что нет смысла придумывать сложные шутки, когда есть возможность похохотать над забавным человеком, неожиданным падением или даже поднятым пальцем, если настроение слишком уж хорошее. В ту пору Юна в его картине мира играла роль человека толстого, а потому смешного, так что после выпускного была рада исчезнуть из Семиного мира незатейливой комедии. Встречи выпускников она игнорировала как явление, а потому действительно не виделась с Казаковым очень давно.
Теперь же, когда бывший одноклассник стоял прямо перед ней, она вынуждена была признать, что время пошло ему на пользу. Жаль, конечно, что оно не подкорректировало смех, который больше подошел бы гиене, а не человеку, и не привило ему чувство юмора. Зато время умудрилось слепить из невзрачного тощенького мальчишки красивого мужчину. Судя по тому, как Семен старательно обтягивал спортивной курткой безупречный рельеф мышц, о своих преимуществах он знал.
Насмеявшись, он повернул смартфон к Юне и показал фото, где в центре внимания было яблоко, но просматривалось и окружившее фрукт лицо, мало напоминавшее не то что Юнино – человеческое.
– Нравится? – поинтересовался Казаков с таким гордым видом, будто чихнул на чистый холст, а получилась «Мона Лиза».
– Покажи-ка…
Он протянул телефон ближе, а Юна только этого и ждала. Она по-кошачьи ловко перехватила устройство и сделала несколько шагов от столика. Семен, не ожидавший такого, замер в растерянности, потом нахмурился. Он решил осторожно прощупать почву:
– Э, да ты чего? Отдай!
Но пока его подмерзший разум пытался разобраться, что к чему, Юна невозмутимо удалила фотографию из основного альбома, а потом и из корзины. Лишь после этого она вернула смартфон владельцу.
Если Семен и был задет, то не сильно, он предпочел видеть в ситуации лучшее:
– Раньше ты мне по колену вдарить норовила, а теперь вот цивилизованно действуешь – растешь!
– Если это вернет тебе сладкие воспоминания детства, я могу тебе втащить.
