может быть, совсем даже и не солью.
Ружья в углу не было.
Демидыч проследил его взгляд, и улыбка с его лица вдруг исчезла.
– А где… ружье? – спросил сиплым голосом Валька, и старик буркнул:
– От греха подальше в подвал унес! Ну, примерьте-то одежку! Она от моих внуков осталась, они вот через неделю на каникулы к деду приедут!
У Анжелы отлегло от сердца – ну да, у Демидыча были внуки, и это объясняло наличие подростковой одежды в его доме.
Раздался протяжный свист, и Валька вздрогнул.
– Чайник вскипел! Прошу к столу!
Попивая душистый чай с сушками, ребята отмалчивались, да и Демидыч был не большим говоруном. Наконец, поставив чашку на блюдце, он грозно произнес:
– Значит, в городе меня убийцей считают?
Валька, заикаясь, стал неумело врать:
– Да что вы, никто вас убийцей не считает…
Демидыч, взяв сушку и раскусив ее своими крепкими желтыми зубами, пожевал и подытожил:
– Точно считают. Думаю, этот слух те идиотики распустили, которых я из бывшего пионерлагеря шугаю. Ну, тех, которые повадились там в заброшенных зданиях то сатанистские, то фашистские знаки рисовать и сборища свои по ночам устраивать.
– У нас в городе есть сатанисты? – оживился Валька.
– Если бы только они, – вздохнул старик. – То, что теперь все повально эзотерикой увлечены, даже можно понять: столько лет запрещали. Хотя зачем ради этого кошек убивать и голубям головы отрубать для своих мерзких обрядов? Так нет, еще и бритоголовые тоже вдруг откуда-то взялись! Ваши ровесники или, может, чуть постарше. Свастики рисуют, портреты главных нацистов на стенах вешают. Одно слово, дурачье! И ради таких я на войне был?
Анжела посчитала – ну да, вполне могло статься, что Демидыч был на войне.
– Значит, и неонацисты тоже имеются? – оживился Валька еще больше. – Но в газетах ничего не пишут!
Старик прищурился.
– Ну да, а ты ждешь, что там с ними интервью появится? Ну, если дальше так и пойдет, то и появится, кто его знает. Кстати, это не они к вам приставали?
И он взглянул на Анжелу.
Ну да, конечно, если отец у нее африканец, то все городские хулиганы, в особенности придерживавшиеся расистских взглядов, должны были охотиться за ней.
Но примерно так ведь оно, в сущности, и было.
– Ну, что-то в этом роде, – ответила девушка.
– Ну так считают меня убийцей или нет? – прогромыхал старик. И так как Валька ответа дать не решился, старик принес фотоальбом и положил его перед ребятами.
– Вот моя любимая женушка, которая теперь в сырой земле лежит – от рака в одночасье сгорела. Вот моя дочка, которая под Москвой живет. Вот это мои внучата, которые сюда каждое лето приезжают…
Все это были фотографии счастливых и довольных людей, никаких не похожих на жертв местного угрюмого старика-убийцы.
Анжела закусила губу. Ну да, она сделала такой глупый вывод на основании
