передо мной изображаешь?– Ну, перестань метать икру, яриться!
Поверь охотнику, ты не тигрица!
– Ну ты, стрелок, и кто же я – ослица?
В минете до сих пор я мастерица!
– О Боже! Перестань же кипятиться!
Я буду звать тебя пушистой львицей!
– Блин, поворчать уже нельзя старушке!
Сатрап! Ведь это мелочь, безделушка!
– Давай о главном! Ты со мной согласна?
Клянусь двустволкой, будет безопасно!
– Ух, ты! Защитник! Богатырь Илюша!
А что? Задавишь ить могучим брюшком!
– Не выдохлась ещё пустая балаболка…
Последний раз!
Да, нет? Ответь мне толком!
– Да-да-да-да!!! Поеду же, конечно!
Ну, не торчать же в жопе бесконечно!!
– Уф, с плеч гора! Ещё мы повоюем!
Не зря меня хвалил боксёр Валуев!
– Хвастун! Давай займёмся-ка любовью!
Оргазмов парочку бы нам с тобою…
– Так в чём же дело? Щас организуем
И мировой пожар любви раздуем!
Донорам спермы посвящается
Мать моя – пробирка,
Папа – лаборантка.
Вместо ФИО – бирка,
Жизни вот изнанка.
Много в термостате
И родных и близких,
И сестёр и братьев —
Всем поклон им низкий!
Дарят щедро сперму
Мужики науке.
Может жёны стервы,
Может быть от скуки.
При любом раскладе
Живы мы – и ладно.
А вот им награды
Присудить бы надо!
Цикл о гегемоне
1. Гегемон и секс
Я достаю из семейных трусов
Надежду жены – «гегемона».
Сегодня у нас по плану любовь
Нам секс разрешают в ебкоме…
Жена проворно снимает халат
Под Ленинским фото с прищуром.
Наш гений знает, что бабы хотят
Интимом сменить физкультуру!
Но мы понимаем:
секс есть разврат —
Не место ему в коммунизме!
Сколько на нём погорело ребят —
Что, ГАД, он творит с организмом!
Нам вождь завещал железными быть
В кольце кровососов буржуев.
И жён-соратниц пореже долбить
Своим пролетарским, блин, хуем!
Но слабое баба в сексе звено,
Уж шибко жадна до оргазмов!
Её расслабляет хуй как вино,
Толкая в пучину маразмов.
Жена с моим членом, словно с дитём —
И нежит его и ласкает.
Когда ж начинает лизать языком,
Во мне вся сознательность тает!
Забыв к чертям про партийный билет
И совесть свою коммуниста,
Оргазмом славлю жены я минет,
С восторгом сжимая ей сиськи!
Ильич наш, мы знаем, был хулиган,
Отнюдь не чураясь постели.
Любил он так жарко Инессу Арман —
У Сталина окна звенели!
Но
