не стоило и осмеливаться.
Боже. Что я наделала? И на какую выгоду рассчитывает сам Бретт? Уж он-то и без того популярен. Популярнее некуда, если так посудить.
Когда я вышла на улицу, то уже успела порядком взмокнуть. Отчасти – из-за солнца, которое, разумеется, эффектно расположилось как раз за машиной Бретта, окутав его сиянием. Разумеется, приехал он на шикарном кабриолете. И, конечно, поджидал меня, прислонившись к машине и скрестив руки на груди, – прямо картинка из модного журнала в реальной жизни! И почему он не мог приехать на чем-нибудь нормальном? Менее крутом? На минивэне, к примеру? Или на машине, которую надо хорошенько пнуть, чтобы открыть багажник?
Наши взгляды встретились, и он расплылся в улыбке.
– Доброе утро, любимая! – поприветствовал он меня. А когда наклонился и поцеловал меня в щеку, пришлось напомнить мозгу, чтобы тот приказал сердцу продолжить биться.
– Я тебе кое-что принесла, – сказала я и сунула руку в рюкзак.
Он расплылся в широченной улыбке.
– Правда?
Я протянула ему капкейк, который успела стащить из дома, пока Касси не видела.
– Это моя мама испекла, – пояснила я.
Он перевел взгляд с угощения на меня. В нем было столько счастья, будто я вручила ему миллион долларов, а не помявшийся капкейк.
– Спасибо, Бекка! – Он забросил весь кексик в рот – так, пожалуй, только парни умеют. – Очень вкусно, – сообщил он, прожевав. Крошки посыпались на футболку.
Я села в машину, вскрикнула, когда ноги коснулись раскаленного кожаного сиденья, потом мысленно отругала себя, а Бретт расхохотался. Мы тронулись в путь, и пока петляли по улицам, я все искала тему для разговора. Неожиданно Бретт спросил:
– Твоя мама увлекается выпечкой?
В глубине души я надеялась, что мы не будем тратить время на светские беседы и сразу перейдем к обсуждению того, что-же-черт-возьми-происходит, но я ошиблась.
– Ага. Каждое утро я просыпаюсь и обнаруживаю, что вся кухня заставлена капкейками, панкейками и прочими лакомствами на любой вкус. Она это обожает.
Бретт кивнул.
– Круто! А моя мама выпечку не жалует. Она больше любит вино и сырные тарелки.
Я кивнула, не зная, что на это ответить.
Светофор впереди зажегся красным. Бретт повернулся ко мне.
– А я буду получать по капкейку каждое утро на правах твоего парня? – спросил он и добавил: – Что такое? – Должно быть, в эту минуту у меня был крайне изумленный взгляд.
– Я не уверена, захочешь ли ты… это все продолжать, – призналась я.
Красный сменился зеленым.
– А ты хочешь? – спросил Бретт.
– Не то чтобы я сильно против.
Он залился своим заразительным смехом. Я тоже рассмеялась – мне вдруг стало очень легко, точно былая неловкость испарилась без остатка.
– Сперва ты сбегаешь после поцелуя, а
