кровь, не питала большой любви к советской власти и дома частенько проходилась по ее адресу. Вот ее сын, видимо, наслушавшись этих речей, и решил: если уж такие люди эту власть кроют на чем свет стоит, значит, это нормально. За это его упрятали в психушку. И пришлось Ульянову, киношному маршалу Жукову и Ленину, его оттуда вызволять. Но теплее отношения с пасынком у него после этого не стали. Впрочем, к Ульянову у Крючкова-младшего практически не было претензий. Всю свою злость сын срывал на матери, которая была ему ненавистна. Впоследствии он выехал-таки за границу и прервал с родителями всяческую связь.
Между тем Парфаньяк продолжала играть на сцене Вахтанговского театра. Правда, ролей у нее было не слишком много. Например, в середине 70‑х их было всего три: Анна Никитична в «Из жизни деловой женщины» (1974), Леденцова в «Театральной фантазии» (1974) и Королева Елизавета в «Ричарде III» (1976). За эти и другие роли в феврале 1976 года А. Парфаньяк была удостоена звания заслуженной артистки РСФСР. К тому времени ее супруг уже семь лет как был народным артистом СССР, лауреатом Государственной премии РСФСР (1975). Более того, в 1976 году он становится членом Центральной ревизионной комиссии ЦК КПСС и становится вхож в высокие правительственные кабинеты, с ним на короткой ноге многие члены ЦК и даже Политбюро.
Он тогда играл не только в Вахтанговском театре, но и в Театре на Малой Бронной, где воплотил на сцене Наполеона в постановке А. Эфроса. Как вспоминал сам актер: «Когда я играл Наполеона Первого и получал за это копейки, то меня в нашем театре назвали буквально «предателем», а потому что вот – ушел в другой театр. Хотя ничему, никакой работе в родном театре мой «уход» не помешал, ничего не сорвал, не нарушил. Играли по пять спектаклей в месяц на Малой Бронной, все было заранее спланировано…»
Кстати, о копейках. Вот что вспоминает все та же Г. Коновалова:
«…В те годы все выбрасывали или отдавали за бесценок старую мебель, меняя ее на ужасную современную. Алка (Парфаньяк. – Ф. Р.) развернула бурную деятельность по «переселению» попадавшихся на глаза любопытных экземпляров в ее дом. Мебель из красного дерева постоянно нужно было подклеивать, вновь приобретенную – реставрировать. К ним то и дело приходил какой-то парень, который с этими бюро-шкафами возился, и на плите подогревался специальный клей… До сих пор помню его запах! Что-то ей перепадало на гастролях, и Миша упрямился: «Алена, ну кто повезет этот столик?» «Как это кто? Ты, конечно!» – спорить с ней было бесполезно. Даже желающие поторговаться за свое добро старухи быстро теряли охоту и брали столько, сколько она давала. «Ты делаешь глупость, – учила меня подруга. – Постоянно покупаешь овощи на рынке. А я вот экономлю, беру только в овощном. Пусть они не такие красивые, зато вот», – и она протягивала вперед ухоженные ручки, унизанные перстеньками и колечками с бриллиантами, которые она обожала. «Ты это купила
