нужнее, чем Кощею.
Слуга, пожав плечами, согласился, бодро направившись в сторону сада.
Через некоторое время во дворе вместо полудохлой животины, стояла крепкая, пышущая здоровьем и красотой, молодая и резвая кобылка.
– Теперь-то мы быстро до города домчим. – с восхищением взирая на приплясывающую лошадь, сказал Кузьма.
Вся троица, усевшись на телегу, выехали за ворота замка.
– Вот это жизнь! Люба, ты даже не представляешь, где я была и что видела. Рынок раз в десять больше нашего базарчика у собеса. И чего там только нету! – восклицала Сима, эмоционально размахивая руками. – Там такие жеребцы, Любка! На дыбы встают, копытами бьют, гривы до полу, спины лоснятся, глазками хлопают, зубками щёлкают. Нам бы хоть одного такого на племя – жеребята, получились бы просто загляденье.
Любаша, охая и ахая, развесив уши, слушала подругу.
– А чуханы-то какие! От молочных до таких огроменных, что у меня чуть глаза на лоб не полезли. И козы там с овцами и коровы, и птица разная: от почтовых голубей до павлинов. А снеди различной видимо-невидимо! Но больше всего нас с Наськой наряды привлекли – вот уж где можно разгуляться! Отрезы шёлка и парчи, бусики из цветастых камушков да браслеты местного умельца. Бабы так и кружат у тех прилавков.
– Ткань, говоришь, красивая есть? – с горящими глазами, поинтересовалась Люба.
– Есть, есть. – Отмахнулась Сима – Но я нам уже купила по готовому парчовому сарафану.
– Как, на хозяйские деньги? – Любаша удивлённо выпучила глаза. – А если…
– В лягушек точно не превратит! А ежели шокером по попе щёлкнет, так-то для здоровья полезно! – похихикивала Сима, разворачивая свёрнутые сарафаны. – Вот, подруга, твой синий, а мой красный. Гляди, каки цветы по подолам разрослись, ну не платья, а клумбы! У нас такой красоты вовек не сыщешь – всё синтетика одна да нейлон. Айда мерить.
– Сима, а ежели нас Кощей в обновках-то увидит, сразу просечёт, что ты деньги его умыкнула.
– И то верно. А давай, подруга, сарафанчики-то пока побережём, а я постараюсь с ирода этого ещё золотишко стребовать. – хитро предложила Серафима. – А там, глядишь, и по два сарафана у нас будет.
– А как ты думаешь с него это золото – то стрясти? – не унималась Люба.
– Доверься мне, подруга, я своего не упущу. Он у меня ещё шёлковым станет, да по струночке ходить будет. – уверенно произнесла Фима.
– Ох, подруга, с огнём играешь! – хохотнула Любаша. – Смотри, твоя же задница пострадает.
Женщина, ничего не ответив, сгребла сарафаны в кучу и быстро унесла их в комнату.
А Любаша тем временем принялась собирать на стол. Вся троица, вернувшаяся из города наверняка очень голодна. Уж новая-то хозяйка кухни непременно всех накормит, никого голодным спать не отпустит. Чай, не прежняя кухарка, что хозяину слово против боялась сказать. А вот Люба ничего не боится, ведь у неё вон какая защита – Сима, положившая глаз на самого Кощея. А она-то баба боевая! Приручит костлявого!
Подстёгнутая
