своих кумиров, а они ее нет. Без шансов. Потому что она не из тех, кто делает первый шаг. Она не караулит у служебного входа и не просит автографа, и уж тем более не вкладывает в кулак бумажку с номером телефона. Все это кажется ей низким и пошлым. А музыка с пошлостью несовместима.
Конечно, пошлятины сейчас везде хватает. Только и слышны по радио всякие «уси-пуси» и «хочу от тебя». Разве это музыка? Обычный ширпотреб. А Дина натура утонченная. Ее интересуют изыски. Но как-то вяло, тайно, сторонне от чужого взгляда. Дина смотрит в себя, а не вокруг. Да и какой смысл озираться по сторонам? На концертах симфонической музыки либо женские пары, либо супружеские. Одинокие музыкальные гении не встречаются. Или не встречаются Дине. Наверное, она просто не очень хочет их встретить. Ей достаточно своего мира. В нем Дине хорошо, в нем она счастлива с первой скрипкой, или с ударником, а может, даже с дирижером.
И в стенах своего кабинета она тоже счастлива. Там она хозяйка. Там никакой скромности и сдержанности. Там эмоции, чувства, характер и знания. Там Дина не наивный мечтатель, а строгий педагог. Она – сплошная внимательность. Как ученик сидит, как держит пальцы, как извлекает звук. А выдержаны ли паузы, а един ли темп, а соблюдены ли лиги? И только в редчайших случаях она может позволить себе отвлечься и слушать отстраненно или не слушать вообще. Это бывает, когда ученик приближается к отметке «редчайший талант». Когда Дина знает: он и сам заметит осечку. Она уже не нужна как педагог, только как благодарный слушатель.
А еще это случается, когда ученик ничего не стоит. Играет механически, без всяких эмоций. И темп хороший, и руки поставлены правильно, и ошибок практически нет, но нет и души. А в музыке нужно слышать, как работает сердце. Голова никого не волнует. Молчит ученическая душа, молчит и Динина. Отвлекается от чувств, уступает место раздумьям. Как теперь. Голова поворачивается к окну и думает не о прекрасном, а о житейском. О площадке вот, например. Будто больше подумать не о чем. У Дины все равно нет детей, которых можно было бы сюда привести.
В кабинет заглядывает подружка Оля – Ольга Яковлевна, руководитель академического хора.
– У тебя «Французской песенки» не завалялось?
– Поищи, – Дина кивает на шкаф, – но, по-моему, Чайковского уже давно разобрали.
– И, естественно, безвозвратно?
Дина только руками разводит. Естественно. Она очень рассеянна. Не помнит, кто, когда и что взял. Как уж тут уследить за возвратом?
– В шесть собрание, – напоминает Ольга Яковлевна и раздраженно хлопает дверью. Дина улыбается. Подруге идет эта напускная серьезность и статусность. Пришлось напустить после назначения замом директора. Теперь на ней все организационные школьные мероприятия. Есть любимые: концерты, конкурсы, выпускные вечера и другие праздники. А есть отвратительные, которые
