потеет, это так, – согласился Уокер.
– Итак, психологи изобрели простой способ регистрации эмоций, проявляющихся через железы на ладонях, – продолжил Трант, – с помощью гальванометра. У меня есть один в коробке, которую я оставил дежурному сержанту. Это всего лишь устройство для измерения изменений силы обычного электрического тока. Испытуемый держит в каждой руке по металлическому контакту, подключенному к батарее. Когда он хватается за них, слабый и незаметный ток проходит через его тело или, если его руки очень сухие, возможно, вообще нет течения тока. Затем он подвергается допросу и знакомится с обстоятельствами или предметами, связанными с преступлением. Если он невиновен, объекты не имеют никакого значения для его сознании и не вызывают никаких эмоций. Его лицо ничего не выдает, как и его руки. Но если он виновен, то, хотя ему все еще удается контролировать свое лицо, он не может предотвратить выделение влаги из желез на ладонях. Поймите меня правильно, я не имею в виду количество влаги, заметное глазу, но этого достаточно, чтобы создать электрический контакт через металлы, которые он держит, достаточно, чтобы очень четко зафиксироваться на гальванометре, движущаяся стрелка которого, перемещаясь по шкале, безжалостно выдаст его!
Инспектор скептически покачал головой.
– Я понимаю, что это ново для вас, – сказал Трант. – Но я рассказываю вам отнюдь не о теории. Правильно используя гальванометр, мы можем сегодня утром определить, научно и неопровержимо, убил ли Канлан мистера Бронсона или нет, и позже, если это не он, кто из остальных является убийцей. Можно мне попробовать?
Мисс Эллисон, еще более бледная, чем прежде, встала и положила руку на рукав Транта.
– О, попробуйте, мистер Трант! – воскликнула она. – Попробуйте… сделайте что-нибудь, что может остановить их при демонстрации на этом игроке, Канлана и миссис Хотин, я хочу, чтобы мистер Бронсон… – она замолчала и повернулась к инспектору.
Уокер снова посмотрел на Транта, а психолог нетерпеливо посмотрел на полицейского.
– Я не могу поверить, что это Канлан, – сказал Уокер.
До сих пор на Транта производила впечатление главным образом огромная фигура инспектора, но когда Уокер заговорил об игроке, которого Кроули, чтобы спасти свое лицо, пытался отправить на казнь, Трант увидел в инспекторе что-то похожее на сентиментальность. Ибо он был необычной аномалией полицейского управления, офицером, родившимся и выросшим среди преступников, за которыми он должен следить.
– Я отвезу вас к Канлану, – наконец согласился инспектор. – Поскольку с ним все в порядке, вы не сможете навредить и, возможно, сможете помочь. Все знают, что Канлан выставил бы Бронсона, но не так, я уверен, не таким образом. Я родился в подвале напротив дома Канлана. Если бы на мистера Бронсона напали средь бела дня, с детективами по бокам от него, и все они были бы избиты или убиты, я бы первым подошел к Канлану и сказал: "Джейк, ты
