style="font-size:15px;"> Слово «цены» срифмовано с «крещены», и мне показалось странным, что констелляция: «язычник», «христиане» и «крещены» – так мало содействовала ему в восстановлении текста.
«Можете ли вы себе объяснить, – спросил я коллегу, – почему в, казалось бы, так хорошо знакомом вам стихотворении вы полностью вычеркнули строку, и нет ли у вас догадки, из какой взаимосвязи вы смогли получить замену?»
Он был способен дать разъяснение, хотя явно сделал это не очень охотно. «Строка „Ведь каждый день нам что-то новое несет“ кажется мне знакомой; должно быть, эти слова я употребил недавно по поводу моей практики, подъемом которой, как вы знаете, в настоящее время я очень доволен. Но как попала туда эта фраза? Наверное, я знаю взаимосвязь. Строка „Но какой для доброго приема от него потребуют цены“ мне была явно неприятна. Она связана со сватовством, в котором в первый раз было отказано и которое теперь с учетом моего весьма улучшившегося материального положения я думаю повторить. Большего я вам сказать не могу, но, конечно, мне не будет приятно, если теперь меня примут, думать о том, что тогда, как и теперь, решающее значение имеет своего рода расчет».
Это показалось мне убедительным и без выяснения более подробных обстоятельств. Но я спросил далее: «Как вы вообще пришли к тому, чтобы привнести себя и свои личные отношения в текст „Коринфской невесты“? Быть может, в вашем случае существуют такие же различия в вероисповедании, о значении которых говорится в стихотворении?»
Я не угадал, но было удивительно наблюдать, как один прицельный вопрос вдруг раскрыл глаза моему собеседнику, и в качестве ответа он смог преподнести мне то, что, несомненно, до сих пор ему самому оставалось неизвестным. Он бросил на меня удрученный и вместе с тем недовольный взгляд и пробормотал себе под нос дальнейшее место стихотворения:
Ты их видишь цвета?
Завтра будет седа.
и кратко добавил: «Она несколько старше меня».
Чтобы больше его не мучить, я прекратил расспросы. Объяснение казалось мне достаточным. Но, конечно, было удивительно, что попытка свести безобидную ошибку памяти к ее причине должна была затронуть столь отдаленные, интимные и катектированные неприятным аффектом дела исследуемого.
Другой пример забывания последовательности слов известного стихотворения я хочу привести по К. Г. Юнгу[6] и словами автора.
«Один господин хочет продекламировать известное стихотворение: „На севере диком стоит одиноко и т. д.“. На строке „и дремлет, качаясь…“ он безнадежно запинается, слова „и снегом сыпучим одета, как ризой, она“ он забыл полностью. Это забывание в столь известном стихотворении показалось мне странным, и я попросил его воспроизвести, что приходит ему в голову в связи со „снегом сыпучим одета, как ризой“. Получился следующий ряд: „При словах о белой ризе вспоминается саван, простыня которой накрывают покойника (пауза) – теперь мне приходит на ум один близкий друг –
C. G. Jung. Über die Psychologie der Dementia praecox, 1907, Seite 64.
