ответил Люк. – Нам пора в гостиницу.
– А где мы остановились?
– Помнишь, ты рассказывала про «Империал»? Ну, про ту самую, где ты отрабатывала свое агентурное задание?
Лизетта удивленно ахнула.
– Я решил, что неплохо бы нам совершить тур по местам боевой славы, и заказал там номер. А завтра утром ты проведешь меня по окрестностям, покажешь квартирку на Экклстон-роуд и кофейню «Лайонс». В прошлый раз я Лондона толком не видел.
– Да, в прошлый раз нам было не до экскурсий, – грустно заметила Лизетта. – Я тогда еще не пришла в себя после того, как разъяренные парижане обрили меня наголо за сотрудничество с нацистами. Ничего, завтра сходим к колонне Нельсона, к Букингемскому дворцу, к Парламенту и Вестминстерскому аббатству. А теперь нам и вправду пора в гостиницу.
– Только на сон не надейся, – шутливо предупредил Люк. – За удовольствие придется расплачиваться.
– Разумеется, – кивнула она и крепко поцеловала мужа.
Гостиница «Империал» почти не изменилась с 1942 года. Впрочем, поселились они не в крошечной комнатушке, а в просторном номере-люкс, с зелеными тиснеными обоями на стенах и с громадной кроватью, застланной шелковым покрывалом. В комнате пахло дегтярным мылом и сухими цветами.
– Владельцам гостиницы не мешало бы посетить выставку современной мебели, – улыбнулся Люк. – Дайка помогу, – предложил он, увидев, что жена собирается снять трикотажную блузку.
Лизетта, смеясь, подняла руки над головой. Люк чуть приподнял тонкую ткань и грозным голосом заявил:
– Теперь ты в моей власти, солянка!
Лизетта расхохоталась.
– Да не солянка, а селянка!
– Какая разница, – отшутился Люк и потянулся к застежке лифчика.
Лизетта завизжала.
– Ш-ш, ты всех жильцов перебудишь! – зашептал Люк. – Погоди, я сейчас с этим сложным устройством разберусь…
Звонкий смех Лизетты пронесся по сумрачным коридорам гостиницы. Горничные завистливо переглянулись.
Наутро, после завтрака, Люк и Лизетта отправились гулять по Лондону. Люк даже кормил голубей на Трафальгарской площади, и Лизетта пожалела, что у нее нет фотоаппарата.
– Знаешь, нам обязательно надо купить фотокамеру, – сказала она, когда они садились в поезд. – А то у нас совсем нет фотографий Гарри. Я слишком нерадиво отношусь к исполнению родительских обязанностей.
– Нерадиво? – переспросил Люк.
– То есть беспечно или легкомысленно, – пояснила Лизетта.
– А, нерадиво, – повторил Люк.
Он прекрасно освоил английский язык и никогда не упускал возможности расширить свой словарный запас, хотя некоторые тонкости порой от него ускользали. Лизетте очень нравилась забавная неправильность речи мужа.
– По-моему, мы прекрасно провели время, –
