его возвращения. Сама не понимала, что со мной происходит. В голове был полный кавардак, меня раздирали противоречивые желания: одна моя часть хотела забиться в уголок и поплакать, а вторая – с нервным визгом побегать по потолку и побить об пол тарелки. С трудом удерживая себя на месте, и кусая губы, чтобы не разрыдаться, подумала:
«Шизофреничка чёртова. Истеричка! Так тебе и надо!»
Но чего мне «так и надо», я и сама не знала.
Стэнн появился минут через пятнадцать, когда я окончательно извелась от ожидания. Увидев меня, вежливо улыбнулся:
– Я думал, ты спать легла.
– Нет, я… Я подумала: может, ты чаю захочешь после душа? Налить? – забормотала я, вскакивая и отступая к окну, прекрасно понимая, что этим отступлением снова обижаю Стэнна, но не зная, что сделать, чтобы изменить ситуацию.
– Нет, спасибо. Пожалуй, я лучше лягу, – Стэнн был невозмутим и холоден, но я, глядя на его непроницаемое лицо, откуда-то знала, что он очень расстроен. Я чувствовала его боль, злилась на себя… и продолжала этот дурацкий разговор:
– Да, конечно… уже поздно…
Я стояла и смотрела, как Стэнн вешает на спинку стула одежду, как откидывает одеяло, взбивает подушку… Больше всего на свете я хотела обнять его, почувствовать тепло и силу его рук… и почему-то не могла это сделать. Вот если бы он сам… если бы он догадался о моих переживаниях… но он – благородный, он не пойдёт против моего желания.
И тут меня осенило. Я вспомнила нашу неудачную поездку в Трамен и его слова: «Когда в следующий раз я снова решу, что я – самый умный и лучше всех знаю, что надо делать, скажи мне просто: Трамен. И я пойму, что опять веду себя, как осёл».
Что ж, поймёт – хорошо, не поймёт – так мне и надо, идиотке.
– Стэнн…
Видимо, что-то необычное прозвучало в моём голосе, потому что любимый мужчина замер, так и держа в руках подушку. А я, с трудом продравшись через свои переживания, выдавила:
– Трамен!
И застыла в ожидании его реакции.
Стэнн не двигался несколько долгих секунд, показавшихся мне вечностью. Потом бросил подушку на диван и повернулся.
Я исподлобья смотрела на него, закусив губу и едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Он шагнул ко мне, пытаясь встретиться со мной взглядом, но я опустила голову и закрыла лицо руками, потому что слёзы, наконец-то, прорвали все мои защиты и хлынули ручьём.
И тут я почувствовала на своих плечах руки любимого. Он привлёк меня к себе, прижал крепко и с огромным облегчением выдохнул:
– Селена, ну ты и…
– Ду-у-у-ура, – прорыдала я, уткнувшись ему в грудь.
– Глупышка. Маленькая глупышка. Когда ты, наконец, повзрослеешь?
Стэнн взял моё лицо в ладони и поцеловал – ласково, бережно, так, как умел целовать только он, мужчина моей мечты. Потом поцеловал снова – крепче, жёстче. И ещё раз – долгим, властным поцелуем. Поцелуем человека, имеющим право на эту власть.
