style="font-size:15px;"> – Привет, – сказал Олег в трубку. – Я освободился, домой еду.
– Ну, как? Как все прошло? – он невольно поморщился. Вроде, и интересуется она искренне, и переживает за него, но чудится в голосе подначка с насмешкой вкупе. Больно уж голос у нее радостный, причем всегда, в любое время дня и ночи: высокий, пронзительный, словно перекрикивается с товаркой с другого конца деревни, и эта мерзкая привычка постоянно хихикать, чтобы ни произошло. Может, эта особенность решающей тогда и стала…
– Нормально, – он принялся барабанить пальцами по рулю, – все нормально. Тут опять пробка.
– Тебя взяли? – перебила его Марина и замолчала, Олег слышал, как она трепетно дышит в микрофон, точно от ответа что-то зависит.
– Нет, – сказал Олег, – я там работать не буду. Мне не понравилось. Ездить далеко, денег мало…
– Ты же сказал, что зарплата хорошая! – с надрывом выкрикнула Марина, от ее голоса в пустой желудок отозвался спазмом. Олег смотрел на белый бок автобуса и снова чувствовал себя последней скотиной. Вот умеет Марина повернуть все так, что он подлец, а она святая – все терпит, всегда ждет и любит. Может, так оно и есть, и готовит она хорошо, этого не отнять. И выглядеть старается в меру средств и вкуса, ноги не кривые, грудь имеется. Но голос…
– Ну? Что ты молчишь? Что случилось? Тебе отказали, взяли другого? – в темпе перебирала она возможные варианты, и Олег с радостью уцепился за последний.
– Да, у них еще один кандидат был – не задумываясь, соврал он. – Его и выбрали. Но мне плевать.
Колыхнулась на миг злость и горечь, поднялись волной и опали, то ли от усталости, то ли уже действительно было наплевать. Мало ли чего в жизни бывает, и не такое видали, «ковбой» это мелочи, попадалась дрянь и покрупнее.
– Как жалко, – казалось, что Марина вот-вот заплачет, но скорбь ей никогда не давалась, даже сквозь траурный тон прорывалось вечное хихиканье. Олег глянул на себя в зеркало заднего вида, сгреб пальцами короткие волосы на затылке и прикрыл глаза. Ее саму-то не тошнит, интересно, от этой идиотской привычки вечно изображать позитив и готовность пожертвовать собой? На похоронах, наверное, тоже будет плакать и икать от смеха.
– Не жалко, – как мог спокойно сказал он. – Я уже забыл. И ты забудь и больше мне не напоминай.
«Или убью» – он приоткрыл глаза и одной рукой схватился за руль. Поток лениво тронулся вперед, пополз со скоростью сытой улитки, но так все лучше, чем стоять без движения. Марина радостно и взахлеб заверяла, что никогда и ни при каких обстоятельствах о сегодняшнем собеседовании ему не напомнит, что она уже обо всем забыла и вообще не понимает, что он делал в Москве и зачем туда потащился с утра пораньше. А также что она сегодня же сходит в церковь и поставит свечку, чтобы у них обоих все было хорошо, а вечером ждет его на ужин.
– Обойдемся без участия
