янтарного, с мелкими косточками, джема из спелых фиг.
Тоста было четыре, и Эффи, вечно сражавшаяся со своим аппетитом, выбрала два самых больших, с толстым слоем маргарина и джема, радуясь, что некому отчитать её за такое вопиющее нарушение режима.
Горячий чай, тосты и дурашливая словоохотливость Эффи, которая молола всякий вздор и вела себя просто и дружелюбно, заставили Оливию расслабиться и перестать мысленно метать громы и молнии в адрес брата. Капелька бренди из небольшой фляжки, предложенная Эффи с бесшабашной щедростью пирата, превратила девушек в заговорщиц, а чай в их чашках – в согревающий и развязывающий языки грог. Вскоре они уже болтали как старинные подруги, отбросив всякие церемонии, и Оливия покатывалась со смеху, наблюдая, как Эффи пародирует манеру Рафаила Смита поглаживать бороду и свирепо шевелить бровями.
– Не представляю, мисс Крамбл, как вы ухитряетесь с ним работать, – призналась Оливия, содрогнувшись от воспоминаний о жутком переворачивающемся кресле и гневных окриках Рафаила Смита, раздосадованного её медлительностью. – Я как представлю, что завтра мне опять с ним репетировать…
– Вот глупости! Даже не вздумайте опускать руки, – Эффи в шутку легонько хлопнула Оливию по колену. – Это поначалу кажется, что нипочём не осилить новый трюк, а потом всё пойдёт, как по маслу, вот увидите. И с Бродягой сработаться несложно – просто выполняйте все его приказы и не спорьте с ним по пустякам. На самом деле он добряк, просто любит напускать на себя неприступный вид.
– С Бродягой?..
– Это мы так называем его, когда он не слышит, – Эффи нарочито принялась оглядываться по сторонам, прижимая указательный палец к губам. – Это потому, что когда-то давно, ещё до того, как стать волшебником, ему приходилось жить на улице. В труппе у всех есть прозвище, без этого не обходится. Миссис Бенджамин мы зовём Мамашей Бенни – ну, она вроде как не против, ей это даже нравится. Джонни – Найдёныш, Эдди – Танцор, Марджори – Греночка, Лавиния – Румяные Щёчки, вы поймёте почему, когда познакомитесь с ней. Имоджен – Куколка. Арчи – Лев, но это, скорее, из-за его амплуа, ну, вы понимаете.
Оливия не понимала, но решила не признаваться в этом.
– А у Люсиль, той девушки, что погибла, упав с декораций, было прозвище? – спросила она неожиданно для самой себя.
Лицо Эффи впервые за всю беседу приняло отчуждённое выражение. После паузы она всё же ответила, устремив взгляд в чашку, где ещё плескались остатки чая:
– Моровая Язва, вот как её прозвали. И не спрашивайте, пожалуйста, почему.
Последние слова Эффи прозвучали как приглашение, видно было, что девушке невероятно хочется поговорить об этом, но что-то её сдерживало.
Оливия, для которой тайны и недомолвки были, что для гончей свежий след зайца, сделала пробный заход.
– Я надеюсь, с Люсиль случилась неприятность не во время репетиции с
