олжает нараспев: – Ааам, давай, внучок, открой ротик. Кашу есть нужно по утрам, чтобы быть здоровым.
Забегаю на кухню, беру с тарелки нарезанный треугольником кусочек бутерброда и на ходу запихиваю в рот, запивая остывшим чаем. На мгновение останавливаюсь, чтобы поцеловать в пухлые щечки своего сынишку.
– Будь умницей, Брошка моя, – малыш забавно вытягивает губки бантиком и тянет ко мне пальчики, хочет на ручки, но я лишь треплю его вихрастые каштановые прядки, заглядываю в необыкновенно глубокие серые глаза и прикусываю губу. В груди щемит болезненно. С каждым днем малыш все больше похож на своего отца.
– Сегодня у мамочки важный день, пожелай мне удачи!
Крепко обнимаю сынишку и на сердце, как всегда, расцветает нежность. Мой сын – мое все. Сложно быть матерью-одиночкой, но я справляюсь! Ради нашего будущего. Я должна. Благо Татьяна Алексеевна и Вениамин Игоревич всячески помогают. Я вообще многим обязана этим людям…
– Ну куда ты все время бежишь, егоза?
Улыбается Татьяна Алексеевна, которую я также чмокаю в морщинистую щеку.
– Все, не ссорьтесь, я побежала, – отвечаю на бегу, вылетая из кухни, и уже вдогонку слышу:
– Удачи тебе, Наденька!
А затем опять долетает ее коронное:
– Ааам.
Вбегаю в коридор, лихорадочно цепляю папку со своим проектом, на который возлагаю огромные надежды. Деньги нужны и если мне дадут повышение…
Бросаю взгляд на простенькие наручные часы и припускаю быстрее по лестницам.
Не дадут мне повышение, особенно если опоздаю!
Тем более что проект мне предстоит показывать новому начальству. Организацию, в которой я работаю, поглотил крупный концерн, и сегодня я показываю свою работу новому руководству.
Страшно. Но я предпочитаю об этом не думать!
В метро я бегу на всех парах. Утро. Толкучка. Все спешат. На выходе приходится извиняться, но я лихорадочно пробиваюсь вперед.
Нельзя опаздывать! Нельзя!
Наконец, поднимаюсь по лестницам и лечу по тротуару в сторону небоскреба, в котором базируется головной офис фирмы. Раньше помещение снимали для престижа, а как вещали девчонки из финотдела, теперь, когда нас купил «Сталь Альянс», все здание отошло этому гиганту.
Эта очень крупная компания занимает свою нишу на металлургическом рынке. Словом, перспективы для организации открываются огромные, но как говорят, новая метла метет по своему, и я надеюсь, что свою деятельность «Сталь Альянс» не начнет с массовых увольнений и заменой кадров!
Наконец, влетаю в стеклянную карусель двери и бегу к лифтам.
– Захарова! – слышу окрик, поворачиваюсь. – Ты бейдж обронила, – протягивает мне девушка с ресепшена мою пропажу.
Киваю в знак благодарности и забираю ленточку. Успеваю процокать каблучками по мраморному полу холла, затем перехожу на быстрый шаг, но все равно лифт практически щелкает створками перед моим носом, не допускаю этого, подставляю под удар узковатый нос своей лаковой туфли.
Сразу же раздается щелчок, и я проскальзываю внутрь, бросаю скупое приветствие народу, и боюсь пошевелиться из-за толкучки.
Лифт же словно играет на моих нервах сегодня с особой жестокостью, плавно взлетая и останавливаясь практически на каждом этаже, выпуская и впуская новых пассажиров.
Дзинь.
Заветный этаж. Красные циферки мигают, будто приглашая меня выбраться из душного нутра кабины.
Створки открываются.
– Я извиняюсь. Прошу прощения. Простите!
Шепчу, пытаясь вырваться из плена тел, одетых в строгие дизайнерские костюмы. Не в пример моему – дорогие.
Наконец, вываливаюсь наружу и на ходу надеваю бейдж с моей фамилией на шею.
Дурацкая штуковина, как назло, цепляется за мою каштановую гульку с рыжинкой.
Пока иду, пытаюсь как-то пригладить пучок и удержать в руках сумку с папкой и документами.
На секунду застываю, продолжая колдовать с прической, и не даю буйным кудряшкам развалить мою тщательно прилизанную прическу деловой леди. До меня доходит, что вокруг меня прямо сейчас творится настоящий бедлам.
Все бегают, все взмыленные. Странно. Ну ладно я-то опаздывала, а что с остальными случилось?!
– Захарова! Ты чего застыла?! Дуй в общий зал! – командует Регина Эдуардовна. Секретарь нашего бывшего шефа, и берет курс в указанном направлении.
Все бегут, и я
