толкучки нет и вообще он полупустой. Сажусь у окна и выдыхаю.
Понимаю, что скоро буду дома. Обниму своего сыночка, вдохну его запах, ни с чем не сравнимый. И все проблемы уйдут, а я почувствую себя самой счастливой.
Ведь у меня есть моя Брошечка. Мой сынок…
Выхожу на остановке.
Дождь и шквалистый ветер обрушиваются, силясь сшибить меня, поэтому быстро пробегаюсь по лужам, насколько это возможно, будучи на каблуках.
Ничего не замечаю вокруг. Холодно так, что зуб на зуб не попадает. В принципе, логичное завершение подобного дня.
Хуже не бывает.
Не успеваю додумать эту мысль, как на тротуар влезает иномарка. Тонированная. Огромная. Она преграждает мне путь, и я вскрикиваю, отшатнувшись.
Первая мысль – водителя занесло из-за плохой видимости и мне чудом повезло не попасть под его шины.
Но стоит моргнуть, как дверь с водительской стороны открывается, являя мне того, кто сидит за рулем.
Выпяченная челюсть, шрам поперек сломанного носа, глаза, как у свиньи. И я понимаю, что загнана в клетку, основательно, бесповоротно.
Делаю на нетвердых ногах шаг назад, но затем дверь открывается и с пассажирской стороны и являет мне еще одного мордоворота, осматривающего меня, промокшую до нитки, похабным взглядом.
– Ну, привет, Захарова.
Улыбается щербатым ртом главный. А я сглатываю.
– У меня еще есть время для выплаты, – говорю неожиданно ломким голосом.
– Муженек твой опять в должок влез, ты не слышала, пташка?
– Что?
Чуть не падаю. Мужчины продолжают сидеть в автомобиле. В тепле и сухости, пока мокну до нитки под проливным дождем.
– Мы разводимся. Он мне больше не муж. Вы разве не знаете? Я гашу этот долг и на этом все. Мы же с вами это обсуждали, Сергей.
Принципиально называю мордоворота не его кличкой, а обращаюсь по имени. Все же надеюсь, что, может, есть в этом бугае хоть что-то человеческое.
– Да помню, крошка, помню, – говорит так, словно ему жаль, даже губы в скорбную линию сжимает, – хорошая жена попалась слизняку. Достойная женщина, красивая…
Пауза и сканирующий взгляд вдоль моей озябшей фигуры. С ужасом понимаю, что одежда прилипла к телу и я даже сквозь ткань демонстрирую слишком многое для похабных взглядов бандюганов.
– Даже слишком красивая, – припечатывает мерзавец, а я складываю руки на груди. Защищаюсь от сальных взглядов уродов.
– Послушайте, ну раз мы разобрались, я тогда пойду, – делаю робкий шаг назад, но столбенею, когда мужчина поднимает руку и манит меня пальцем, как какую-то покорную собачонку.
– Ситуация изменилась, краль.
– Я не очень понимаю, о чем вы.
Ухмыляется.
– Лопушок твой серьезным людям проигрался. Нехорошо так подставился. Да еще и на
