из них, сказала:
– Выходи.
Василий передал свою пилотку Руслану Матеренко. Далее за ним последовало ещё три бойца, которых назвал маленький почтальон. Из медпункта вышли медсёстры и присоединились к остальным. Они тоже танцевали, правда не так, как солдаты. Их движение были не резкие, а более плавные и нежные:
– Наши девочки, – ласково сказал Фокин.
Только вот Марии Фёдоровны не было с ними. Она даже не вышла из медпункта. И понятно почему. Для неё не было письма. Катя заметила это ещё при первой раздаче. Когда дело дошло до врачей – конверты получили все, кроме Марии. В тот момент девочка очень сильно переволновалась. Думала, что потеряла такую ценную вещь, но Сорокин её успокоил и объяснил, что женщине уже долгое время никто не пишет.
– И что же? У неё никого нет, получается? – спрашивала Катя.
– Наверное, никого, – пожимал плечами Иван. – Мы не спрашивали.
Катя направилась в медпункт, где её давно ждали. Мария Фёдоровна куда-то уже запропастилась, а вот солдаты были наготове.
– Мы уже думали, что ты про нас забыла, – приподнялся Воронов Михаил.
– Нет, я про вас помню, – открыла сумку девочка и оглядела медпункт. – Плясать готовы? Хоть как-нибудь?
– Ну, прыгать не будем, – сел Антон Шевченко и взглянул на перебинтованную ногу.
– Давайте, – достала конверт та. – Так, первый у нас Дмитрий Павленко.
Она повернулась в сторону бойца, который лежал с перебинтованной головой.
– Вам, наверное, не нужно, – поспешно сказала Катя.
– Почему не нужно? – медленно уселся Дмитрий. – Руками помашу!
Так и танцевали наши подбитые ребята. Кому повезло больше – подпрыгивал на кровати. А те, кому не повезло от слова совсем – просто пели для товарищей со всеми остальными. В медпункте Кате пришлось задержаться. У одного из солдат голова была перебинтована вместе с глазами. Этим «везунчиком» оказался Николай Дроздов – тоже недавно прибывший солдат. Он остановил девочку и попросил прочитать ему письмо. Ждать до своего выздоровления было слишком тяжело, а ему так хотелось узнать, что пишет его дочка. Катя согласилась помочь. Она присела на корточки, развернула бережно бумагу и тихонько, в полголоса, стала читать, чтобы никто не услышал, кроме адресата. Открывать чужие письма было неприлично, но этот раз был исключением. Оказалось, что у Николая есть шестнадцатилетняя дочь Настенька. Судя по аккуратному круглому почерку, девочка старалась. В письме она писала о том, что очень скучает по отцу и очень его любит. Также Настя в свои шестнадцать лет устроилась на завод, где шьют одежду на фронт. Правда жаловалась, что у неё пока ничего не выходит. Все остальные девушки уже наловчились и делают всё быстро, а она нитку в иголку всунуть не может и напёрсток с пальца слетает. Все руки уже исколола. Но Настя обещала, что не сдастся и тоже «наловчится». Будет помогать стране. Дочитав до конца, Катя взглянула на Дроздова, который за всё это время не проронил ни слова, сосредоточившись на слушании. Хоть его глаза
