я тебе отдам, не трясись. А с баней сами разберетесь, не маленькие. Все, дальше без меня, и в среду как договорились.
Он хлопнул Игоря по плечу, сбежал по ступенькам с крыльца и направился к калитке. Она хлопнула за ним, в доме стало тихо и темно. Егор вытер лицо, помотал головой, Игорь поднялся и со стаканом в руке потащился следом за Романом. Выглянул за ворота, постоял так с минуту и вернулся, остался в дверях, растерянно глядя на Егора.
– Ушел. Ночь уже, а его понесло куда-то.
– Попутку поймает, – Егор чувствовал себя препаршиво. Не было ни чувства победы, ни даже крохотного торжества, состояние такое, как у мухи в сиропе, воздух вязкий, липкий, дышать тяжело, на душе муторно. Впрочем, липкость объяснима, Роман напоследок расщедрился и прилетело Егору от души, руки, волосы и футболка попахивали сладко и терпко, от запаха мутило, и Егор вылез из-за стола. Прошел мимо Игоря, постоял на крыльце, глядя на затухавший мангал, на кастрюлю с мясом рядом, вздохнул и спрыгнул на траву.
– Ну как дети, ей богу. Ну, не нравится ему Ритка, да и черт с ним. Чего ты полез, чего ты его трогал? – бубнил за спиной Игорь и звенел посудой на столе.
«Я его не трогал. И насчет не нравится… Сомневаюсь я» – Егор решил, что сегодня он будет молчать, пока не заснет, а завтра, на свежую голову подумает, как быть дальше. Понятно, что пьянка накрылась в самом начале, что продуктов и выпивки полно, и что времени у них еще два дня. И что сотовую связь пока никто не отменял, телефоны есть у всех, и что надо бы позвонить Рите, спросить, как она там одна. Тоже ведь без особой радости его на дачу отпустила, правда, виду не подала, но по лицу все и без слов было понятно. Ладно, потом разберемся…
Егор обошел мангал и по знакомой тропке пошел к реке, уже поддернутой туманом. Стянул джинсы и рухнул с головой в теплую черную воду и поплыл вниз, касаясь пальцами стеблей закрывшихся кувшинок, добрался до илистого дна и вынырнул на поверхность. Увидел Игоря: он сидел на мостках и болтал ногами в воде, закатав джинсы до колен, недовольно глянул на Егора и отвернулся. Обиделся, понятное дело, считай, праздник ему испортили, последние свободные денечки его холостой жизни загубили, и глупо как все получилось.
Егор снова ушел под воду, проплыл немного и вынырнул у мостков, оказался с Игорем нос к носу. Тот отшатнулся, выругался в полголоса и сказал:
– Ну чего ты взбесился, девок каких-то приплел, про деньги вспомнил. Я ему тоже занимал, и тоже зимой, и молчу, в отличие от некоторых.
– Долги отдавать полагается, – сказал Егор и лег на спину, легонько шевелил руками, не давая течению сносить себя далеко от мостков.
– Принято, – подтвердил Игорь, – он отдаст, ты же знаешь. Он матери на операцию занимал, у них тогда очередь в московской больнице вдруг резко подошла. Отказался кто-то, или еще что – сейчас не помню.
– Матери? – обалдел Егор, – как – матери? Она же умерла, еще в феврале…
Вспомнил разом и ночной звонок Романа, и похороны,
