не пей, раз не умеешь. Будут настаивать, скажи, я запретил.
– Спасибо вам. Честное слово, я больше никогда…
– Ладно уж, иди давай, тайное оружие десанта. И с Эхлангом поосторожнее будь, он злопамятный.
– Прорвемся, – махнула я рукой. – Где наша не пропадала.
За пять лет в пси-центре с моим уровнем пришлось научиться отбиваться от нападок тех, кто значительно сильнее, а тут, глядишь, еще и демондры прикроют. Как-никак я с главным обидчиком их командира поквиталась. Даже жаль, что сама ничего не помню.
Чувствовала я себя после выданного Эстебаном лекарства значительно лучше, поэтому отправилась сразу в столовую, где была встречена одобрительными возгласами, смешками и предположением, что это Эхлангом я так отравилась. Азгор довольно быстро пресек шуточки на эту тему, и общими усилиями мы выпроводили присланного мне на замену пси-корректора.
Я лежала в компенсаторном кресле, наблюдая за десантниками, и размышляла.
Несмотря на высокую агрессивность демондров репродуктивного возраста, которая на заре формирования общества, вероятно, служила для регуляции их численности как доминантных хищников, на детей она не распространялась. Более того, любой ребенок априори воспринимался взрослым как объект защиты, независимо от того, состоял ли с ним в родстве или нет. Да и проследить родство через несколько поколений было уже затруднительно, поскольку осеменитель дальнейшего участия в судьбе ребенка не принимал и родителем не считался.
Вот и получался этакий запрограммированный на уровне инстинктов вариант старинного утверждения, что солдат ребенка не обидит. И если я хочу обезопасить себя от любого нападения как со стороны Азгора, так и со стороны остальных демондров, мне как раз и нужно, чтобы они считали меня в какой-то мере ребенком. Этакой дочерью полка, мысленно усмехнулась я. И вчерашняя моя попытка нейтрализовать негатив со стороны десантников прекрасно вписывается в подобную концепцию, равно как мой небольшой даже по человеческим меркам рост и слабость как физическая, так и по пси-классу. Значит, и дальше буду придерживаться слегка дурашливой линии поведения, тем более что мне она и самой нравится. А если работа приносит удовольствие – это ли не счастье?
Когда вернулись в столовую на завтрак, за офицерским столом присутствовали сразу четверо командоров, не было только пси-лидера Эстебана. Я с опаской глянула на Эхланга и пристроилась у противоположного от него угла стола, стараясь не поднимать взгляд от тарелки. За завтраком повисла гнетущая тишина.
– Зотова, у тебя с-с-с головой вс-с-се в порядке? – решил нарушить ее разведчик.
– Нет, все еще болит, – пожаловалась я.
– Закус-с-сывать надо, – буркнул рептилоид, видимо, ожидавший сосем иного ответа.
– Так она и закусила, – усмехнулся Азгор, недвусмысленно глядя на верхнюю правую конечность Эхланга.
– Ну не мной же! – возмутился тот.
– Это точно, – не удержавшись, подтвердила я. – Совершенно невкусно.
– Реш-ш-шила поиграть
