оказалось некому. Возможно, кто-то и был на дороге, но предпочел не лезть под пули, ждал развязки событий… У самого леса Шубин подхватил под мышки ползущую Иду. Рана продолжала кровоточить. Но вроде не обильно, все четыре литра не потеряет…
– Ты в порядке, Ида… извини, не знаю твоего отчества?
– Марковна… – простонала девушка. – Не знаю, храбрый капитан, ползу, спасибо, что спросил…
Она шутила из последних сил, покрываясь мертвецкой бледностью. Но сама переставляла ноги, при этом сгибалась крючком. В лесу было проще, осины стояли густо. Но листва отсутствовала, пришлось уходить подальше. Глеб осторожно опустил девушку на землю, она свернулась, поджав ноги. Красноармейцы вбегали в осинник, кто-то залегал на опушке, другие углублялись в чащу.
– Прыгунов, живой? – спросил Глеб.
– Живой, товарищ капитан, что мне сделается?
– Не знаю, с другими же что-то сделалось… Сколько человек осталось?
– С десяток, товарищ капитан… – Сержант возник в поле зрения Шубина – полушубок распахнут, шапка на макушке. Он снова дышал так, словно пробежал утомительный марафон. – Тут пятеро ваших… ну, которые из вашей колонны, остальные наши – успели сигануть с машины… Правда, Вадька Еремеев ногу вывихнул, хромает, как старый пират…
– Что с противником?
– Там фрицы радуются, что колонну подожгли… К немцам подкрепление из леса подошло – в маскхалатах, вооружены до зубов. За подбитой техникой прячутся, нет им резона за нами гоняться. Думаю, уйдут скоро…
– Наблюдай за дорогой. Покричи там, есть у ребят аптечка?
Прыгунов принес аптечку через несколько минут. Постоял немного, сочувственно поцокал языком. Девушка вздрагивала, но была в сознании, смотрела пронзительно и с мольбой. В ней имелось что-то оригинальное, Ида была не такая, как все.
– Ну, готовься, Ида Марковна, буду раздевать. – Шубин опустился на колени, высыпал на землю содержимое медицинской сумки. – Если стесняешься, закрой глаза.
Лучше бы не шутил: она смеялась, и от этого становилось больнее.
– Не трогай, товарищ капитан, сама сниму…
– Только не вздумай полностью раздеваться. Фуфайку расстегни, задери гимнастерку… что там у тебя еще под ней?
– Под ней все только начинается… – простонала девушка. – Там сорочка, два комплекта нательного белья… Холода боюсь – в детстве один раз промерзла, теперь паникую каждую зиму…
Ох уж эти женщины… Она стонала, выгибалась, задирая окровавленную гимнастерку. Все, что было ниже, Шубин разрезал ножом. Он не очень-то хорошо знал анатомию человека. Возможно, пуля зацепила легкое или прострелила одну из почек. Ранение было сквозным, в чем имелись и плюсы, и минусы. Минус – большая потеря крови, плюс – не надо вытаскивать пулю. Он подложил под спину девушки камень, увенчав его собственной шапкой – эти бабы такие принцессы на горошине.
