безвременье, пялясь на Сашкины губы. Он их облизывает. Как-то нервно. Наверно, у меня очень ощутимый взгляд…
– Я не про тебя именно, не накручивай, – глуше добавляет, – Просто не хотел сдавать и все. Но…
– Но? – повторяю, тряхнув головой и возвращая себя в реальность.
Дурдом, Ли-и-иза! Лучше вспомни, как он свалил утром! – орет внутренний голос.
Я вспоминаю, и весь жаркий трепет моментально проходит, оставляя только обиду, которую легко скрывать.
– Но я, конечно, не выгоню тебя прямо сейчас на улицу, – резюмирует Сашка.
– И на том спасибо, – бурчу.
– Это сейчас был сарказм? Не очень дальновидно, – хмыкнув, Сашка допивает и мой бокал. С тихим звоном ставит его на пол.
– Так что давай спать. Реально поздно уже. Я еще с самолета, башка вообще не варит, – хлопает себя по коленям и тяжело поднимается с пуфа, – Я как раз подумаю и все обсудим. Утром. Нам же вместе вставать, да? На лекции.
– Значит, ты поступил, – говорю очевидное.
Просто столько всего случилось за последние полчаса, что некоторые вещи хочется проговорить вслух, чтобы в них окончательно поверить.
– Были сомнения? – приподнимает брови Саша и подает мне руку, помогая встать.
Вкладываю ладошку в его широкую ладонь. Она горячая, жесткая, крепкая. Воспоминания опять электрическими мурашками простреливают по коже, поднимают волоски на затылке. Отдёргиваю свои пальцы тут же. Мне этого не надо! Лиза, помни, что он козел!
– Видела списки фамилий – ничего похожего на Бука, – глухо отвечаю, поправляя на груди халат.
– Искала? – неожиданно Сашка спрашивает это совершенно серьезно, без улыбки.
Чувствую, как розовеют уши и отвожу глаза.
– Нет, конечно, просто внимание почему-то обратила.
Повисает секундная пауза, которую можно ножом разрезать.
– Я – Лютик вообще-то. Бук потом что когда пришел в секцию, пацаны начали ржать, что какой же ты Лютик – ты целый букет. Я высокий был, хоть и тощий, и плечи непропорционально широкие.
Я невольно расплываюсь в улыбке, снова поднимая заискрившиеся весельем глаза на Сашку. Букет…мне от души смешно, но сдерживаюсь.
– Так и понеслось, Бук, Букет. Через пару лет только Бук остался, – проводит он ладонью по затылку, – Теперь ясно?
– Ясно, – киваю, – Лютик тебе идет.
– Ну да, – закатывает глаза, – Лучше скажи где матрас мой надувной, если не собираешься класть меня на своей кровати. Или собираешься?
– Нет! – возмущенно выпаливаю.
– Я так и думал, тащи матрас.
Выдав Сашке белье, матрас и ручной насос, я удаляюсь в спальню. Выключаю свет, ныряю под одеяло и, не дыша, прислушиваюсь, как он возится на кухне, устраиваясь. Только сейчас замечаю, что пульс мелко шкалит и меня всю потряхивает от нервного перевозбуждения.
Вот это да! Как вообще это все могло произойти? Почему именно
