Спустя, наверное, вечность возле прилавка с заветренной выпечкой появляется дама дородной внешности в засаленном переднике.
– Два американо! – спешит с ответом Виолетта, а я не спорю, хоть и не собираюсь в этом месте ничего пить и есть.
Пока мы ожидаем заказ, моя новая знакомая потирает ладони в попытках согреться и без умолку трещит. Ей интересно все: кто я, откуда и куда еду, чем занимаюсь и почему путешествую один. Немного осмелев, она начинает откровенно заигрывать со мной, наивно рассчитывая на что-то большее, чем просто кофе.
В мерцании люминесцентных ламп мне удается рассмотреть Виолетту чуть лучше: дешевая косметика, морщинки в уголках пустых глаз, пошлые ужимки. На смену запуганной девчонке, заблудившейся в темноте, неожиданно приходит ушлая, прожженная девица, готовая на все ради наживы. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Виолетта на работе, а я – ее лопоухий клиент.
Погруженный в свои мысли, не сразу замечаю, как на столе появляются одноразовые стаканчики с кофе – вонючим, дешевым и до жути горячим. Но Виолетту сей факт ни капли не смущает. Прильнув носом к исходящему от напитка пару, она жадно вдыхает кислый кофейный аромат и благодарно улыбается, а после вожделенно проводит острым каблучком вдоль моей ноги под столом.
От неожиданности вскакиваю и под глупым предлогом отправляюсь на поиски уборной: как бы сильно Виолетта внешне ни походила на Даяну, я не настолько пал, чтобы искать утешения в объятиях продажной девки. Стоит ли говорить, что санузел в этом месте смахивает на убежище бомжей? Так и не отважившись в него зайти, я возвращаюсь к нашему столику и, дабы перебить туалетное амбре, залпом выпиваю американо, гадкий, приторно-сладкий, с отвратительным послевкусием. Виолетта довольно улыбается и зазывно проводит кончиком языка по губам. Черт, во что я вляпался? Долбаный добряк! Хватаю со стола ключи от тачки и, сославшись на неожиданно возникшие дела, спешу на улицу. Но, увы, так и не успеваю дойти до спорткара: невыносимая тошнота, внезапно подобравшаяся к горлу, сменяется диким ознобом и жгучей болью в животе. Все вокруг летит и кружится, а ноги, будто ватные, предательски подгибаются под весом тела. В ужасе пытаюсь позвать на помощь, но совершенно не слышу своего голоса, а после и вовсе проваливаюсь в непроглядную темноту, лишенную звуков, запахов и разрушающих мыслей о свадьбе брата.
Глава 2. Пирожки
– Анька, негодница!
Тишину предрассветного часа нарушают недовольный голос бабы Маши и жалобный скрип половиц, разбавляемый шарканьем тапочек.
– Снова убегаешь ни свет ни заря? – продолжает ворчать старушка, размеренными шагами подходя все ближе. – И опять, небось, не позавтракала? Да?
– Ба, ну какой завтрак?! До рассвета считаные минуты! – Застигнутая врасплох, бросаю у порога рюкзак и разочарованно плетусь обратно: попытка улизнуть из дома незамеченной в очередной раз провалилась. Неужели бабушка не понимает, что мои деревенские каникулы на исходе? Когда, как не сейчас, наплевав на утреннюю
