апельсиновый сок.
Как она и рассчитывала, дальнейшие вопросы крутились вокруг Вяземского. Таня отвечала умышленно односложно, гадая, что именно нужно от нее этому пластмассовому человечку.
Достав из кармана пиджака какой-то предмет, Соловьев принялся ловко крутить его в руке. Тонкий овал размером с большую старинную монету приковал внимание девушки. Таня поняла, что не может оторвать от него глаз. Соловьев необыкновенно ловко вращал его между пальцев, затем резко закрутил, заставив вращаться на столе подобно волчку.
Тане показалось, что от диска-монеты исходит неясный гул.
Мир сузился до размеров стола, затем, до размеров вращающегося черного диска. Откуда-то из неведомой дали доносился необыкновенно приятный голос ее хорошего друга Игоря Соловьева. Он спрашивал, рассказывал ли ей Вяземский что-нибудь о дымном или туманном зеркале. Упоминал ли «лицо обсидиана».
Внезапно она почувствовала ледяной укол чуть ниже ключичной впадины. Кольцо отрезвляющей стужи сжало шею. Казалось цепочка и кулон, подаренные Вяземским, вобрали в себя весь холод суровых северных зим, всю свежесть морозного утра в лесу. У Тани было ощущение, что только что ей кто-то жестко, но дружески растер лицо снегом.
Хотелось надеяться, что выражение лица ее не выдало, и удастся заставить говорить Соловьева дальше.
Она ответила сонным голосом:
– Нет, вы знаете, Ян Александрович ничего не говорил.
– Упоминал ли Вяземский о черных камнях?
Она пожала плечами:
– Нет. Первый раз слышу.
Все это становилось забавным.
– Хорошо-хорошо, Татьяна, – в голосе Соловьева явственно слышалась брезгливость. – О последней части нашего разговора вам помнить не стоит. Все упоминания о черных камнях, туманном зеркале и лице обсидиана вы забудете.
И тут ее чертенята, ее личные гремлины, мелкие засранцы, благодаря которым она и заслужила славу непредсказуемой стервы, несдержанной на язык белой вороны и кучу других характеристик, очнулись ото сна.
Мило улыбнувшись, она спросила:
– А почему, Игорь? Это же так интересно. Это имеет отношение к нашему будущему взаимовыгодному сотрудничеству?
Ах, она все же обожала своих чертенят.
Соловьев смешался и заблеял. Лихорадочно спрятав черный диск, он понес ахинею о современных методах проведения собеседований, о «конфликтном собеседовании» и проверке на «степень концентрации». Таня вежливо кивала, а затем с улыбкой спросила:
– И, как, я прошла собеседование?
– Да-да! Конечно! Конечно же!
Улыбка Тани стала еще более радостной и дружелюбной:
– Тогда расскажите мне все же, что за сотрудничество вы предлагаете? Штатное или внештатное? В каком именно издании? Какая должность? Какой оклад?
Соловьев погибал. Горел
