с лица, вмиг перенёс происходящее на двадцать лет назад. Даже слова, с которыми она проникла в комнату, были те же.
Сев на край кровати, в пятно лунного света, она улыбнулась. Алый глаз Кареста, заглядывающий в окно с другой стороны комнаты, и белоликая Луринатти давали рассеянный серо-розовый свет, что скрадывал возраст гостьи. Длинные тёмные волосы укутали покатые плечи, спрятав худобу. Просторная ночная сорочка, чуть прозрачная, оставляла простор для фантазии.
Двадцать лет минуло, и теперь вместо восхищения и желания Дэймос ощущал горечь.
– Он спал так крепко, что не услышал, как смерть забрала жизни половины его семьи, – тихо отозвался он.
Или не хотел слышать. Та резня была наказанием за дурно выполненную работу, а Серый человек не из тех, кто прощает.
– Порой я думаю, что было бы, не сбеги я в ту ночь, – опустив глаза, Майра погладила плед. – Не поддайся я сладким речам соронца.
«Мы бы с тобой сейчас не разговаривали».
По-кошачьи прогнувшись, она вытянулась вдоль его ног и, словно в поисках тепла, прижалась. Высвободив из-под одеяла руку, Дэймос коснулся её пальцев. Тёплые, мягкие, нежные пальчики, такие же, как в ту, их первую ночь.
– До сих пор не верится, что я решилась на что-то подобное. А ведь нянечки просили держаться подальше от подобных мужчин.
Подобравшись ближе, положила голову ему на живот. Вздохнула.
– Хотя не думаю, что им на жизненном пути попадались такие мужчины, как ты.
Не удержавшись, он засмеялся, отчего голова женщины заходила ходуном. Поднявшись, она нависла над ним и, наклонившись, поцеловала в смеющиеся губы. Мягко перехватив её плечи, Дэймос отстранил супругу.
– Нет.
– Прошло столько лет, неужели ты до сих пор злишься? Николетт скоро выйдет замуж, и мы останемся вдвоём. Как раньше! Ты ведь тоже хочешь этого. Хочешь вернуть те годы, когда были лишь мы и море. Прогулки на корабле. Разговоры у камина, – она медленно потянула одеяло вниз и коснулась губами голой груди. – Другие не менее интересные вещи.
– Эти воспоминания занимают особе место в моей памяти, – наблюдая, как она, спускаясь всё ниже, добралась до живота, он вздохнул. – Оттого больнее твоё предательство.
Женщина замерла. Сжалась. И тут же прижалась холодным лицом к коже на животе.
– Я была глупа! – пытаясь обнять его, зачастила Майра. – Глупа и глуха к доводам рассудка. Николетт скоро уедет, и ничто более не будет напоминать о прошлом. Возвращайся. Прошу. Мы ещё можем всё исправить.
– Я бы принял ребёнка, пусть и не от меня, но не сговора за моей спиной. – Взяв за плечи, Дэймос решительно отстранил женщину, не позволяя себя обнять, и выбрался из кровати.
Злости он не чувствовал. Она давно перегорела, оставив пепел равнодушия. Сдёрнув рубашку со спинки стула, Дэймос принялся одеваться. Слишком хорошо он знал свою супругу, чтобы оставаться этой ночью дома. Та ожидаемо начала заливаться слезами.
– За
