он не спешил. Улыбался глупо, во весь рот. Мясо остывало, дымилось и щекотало небо, оседая сладковатым вкусом. Серый вошел как всегда, не один, с девицами в обнимку; высокий, как жердь, ослепительный, весь с иголочки, переоделся во все черное и пиджак у него был новенький. Материал хороший, на тысячу кредиток тянул, не меньше. Ах ты, Грек, как всегда красавчик!
Они неумело обнялись, почти не дотягиваясь друг до друга через стол с закусками. Девицы молча вышли, послушные, как роботы. Так было всегда, сколько он знал Леванского. Ему бы родиться в прошлые века, чтобы блистать вельможей при королях и оттенять их своим величием. Читал бы дамам стихи, песни бы пел под гитару, шампанское золотое в хрустальных бокалах. Нет, пах он мазутом, хотя и был чист, руки у него загрубели, покрылись шрамами, а ногти имели неровные края. Великий ум работал руками, это было несколько неожиданно, но Корней не перестал радоваться.
– Корней-Зенекис Кха-Совура? – Весело воскликнул Грек, наливая шипучее вино в граненый бокал. – Ах ты, старый черт, куда пропал, паршивец, три года о тебе ничего не слышал?
– Потерялся я немного.
– А-а… Дошли тут слухи, что ты потерял М 5!
– Нет, молчи, не будем о старом. Ты-то как?
– Наливай, братец, напиток пенный, сегодня будем веселиться до утра! Я тружусь в поте лица, платят не плохо, соц. пакет, как раньше было…
Погрустнел он и глаза отвел. Корней не стал спрашивать. Жизнь их раскидала, как пылинки на ветру. Каждый осел, где смог. Не было у него никакого права совать нос куда не следует. Хотя жаль, конечно, такой умище в холостую работает!
– Это твоя колоша там с лягушками?
– Моя, – Корней хохотнул и вдруг засмущался. Руки свои большие спрятал под стол, комбинезон понюхал и еще больше смутился, – я еле дотащился, надо будет в ремонт сдать.
– В 26 бокс загоняй, я там ребятам распоряжусь! Давай, рассказывай, как живешь, все еще один?
Зазвенели бокалы, мясо во рту растеклось потрясающим вкусом, сочным и сладким по-особому, по-ремски приготовленному, с фруктами и вином, и он оттаял. Опрокинул пару бокалов, лицо вспыхнуло, пошел все рассказывать, даже про этот чертов М 5. Музыка в кабаке гремела, но Корней был громче, Леванский только кивал и мягко улыбался, подливая шипучку, а иногда и что-то мутно-зеленое, из местного. Последнее, что он помнил: вроде бы отплясывал с одной из мадам Леванского, только вот откуда она взялась, черт ее знает! Бились бокалы, гремели радостные крики, прогибался пол под тяжелым полукровкой. Кабак опустел и, в конце концов, они остались одни. Корнея уже тянуло в сон, когда Серый вдруг вспомнил запретную тему.
– А помнишь, как мы хотели найти планету для землян и создать свободный мир?
– Ну, помню…
Да, была такая хрустальная мечта. Они были молоды, полны сил и верили в себя. На самом деле всесильными были только игиги. И все же два студента верили, что поймают удачу за хвост. Они чертили звездные маршруты, которыми еще не летали игиги, они рисовали звездолет, который
