протоколе. Бестрепетно прошёл мимо самого большого на острове здания с космологическим названием «Тангата Те Гое», – «Человек Млечного Пути». Круглые двойные каменные стены, сложенные в соответствии с канонами давней рапануйской архитектуры, совершенно лишённые окон, прятали в себе, – подобно тому, как Галактика вмещает самые разные звёзды от карликов до гигантов, – разнообразнейшие салоны, объединённые единым предназначением: культурное времяпрепровождение в соответствии с современной западной модой. Лишённые пока знакомства с физиологическими наркотиками, аборигены Пупа Земли могли наслаждаться самым изысканным ядом, самым незаметным и потому сильнейшим, которому не подобрано названия. Дискозал, видео-, кино-, музыкальный салоны… Тангата Те Гое, – Человек Галактики, – центр эстетизированного отвлечения от настоящего, раскрепощения психики с помощью избавленной от рамок рассудка фантазии, освобождённой эротики и прочего тому подобного.
Возжелавший изысканного хлеба плюс изощрённых зрелищ, обитатель Пупа Земли становился жителем Млечного Пути, полнострастным гражданином Вселенной. Его с каждым последующим сеансом всё более интересовали проблемы «вселенские», а не ограниченно-местные, сдерживающие его ассимиляцию в мировой рынок, покупающий и продающий всё!
У Тайменева где-то в генах существует иммунитет против всепобеждающих бацилл вселенского культцентра: он никогда не мог допить до дна стакан виски, дослушать поп-песенку или досмотреть эротическую программу. Потому он, – похоже, один из немногих живущих сегодня на острове, – никогда не пытался открыть двери «Тангата Те Гое». Пройдя мимо зовущих обнажённостью инстинктов рекламных щитов, благополучно вырвался из поля притяжения «Человека Галактики», миновал стоянку автобусов, обслуживающих туристов и служащих «Тангароа».
Удивительно, как много поместилось на маленьком клочке земли. И как много поместится ещё из восстановленного наследия предков и достижений третьего тысячелетия христианской мысли. Какая сила может устоять против всепоглощающего девятого вала культуры, твёрдо угнездившейся на суше и принявшейся осваивать забытые уголки мирового океана?
За десятком автобусов «Тойота» и пунктом техобслуживания начинался островной «Бродвей», улица спокойных официальных дней и бурных разгульных ночей. По обе стороны безымянного Бродвея возведены небольшие коттеджи, образующие берега, установленные людской реке заокеанскими деловыми людьми. Здания, сложенные из расколотого и распиленного тела вулкана, скреплённого белым цементом, причудливыми швами подчёркивают прочность установленной связи ушедшего и приходящего, обнажённого язычества и прикрытой стыдливой ширмой псевдоверы религии всеразрешенности.
Николай Васильевич вдруг подумал, что самозвано занял кресло глобального судьи. Видимо, и тут влияние острова, но пусть мысли текут как текут.
Администрация,
