и отдалится, то я останусь совсем один, а я не могу так оставаться.
Но образ ворона был так притягателен, что отказаться от него он никак не мог, даже если бы и захотел.
– Демон может оборачиваться черным вороном, – написал он в альбоме, не сомневаясь в том, что она это прочтет.
И образ Демона снова возник в его душе и так его увлек, что он позабыл обо всем и хотел только одного – написать о Демоне.
Уже в те дни он не сомневался, что писать о нем будет все время, всю жизнь, сколько там еще ее отмеряно для него.
Конечно, она это прочитала, как только вошла в комнату, чтобы взять с полки какую-то книгу. И так увлеклась, что не услышала, как вошла бабушка и тоже остановилась рядом. Мария невольно захлопнула альбом и прижала его к животу.
– Что там? -спросила она тихо, но тут все зловещее начало и проявилось.
– Да так, его ребяческие выходки. Ничего особенного
– Почему ты это прячешь?
– Ничего я не прячу, думаю просто, что он никогда не повзрослеет, так и останется ребенком. И таким мы его и воспитали, – она тяжело вздохнула и отвернулась. Иногда тетушка была просто невыносима.
Елизавета Алексеевна думала о своем, о самом больном и тревожном, хотела промолчать, но все-таки произнесла это вслух:
– Может все эти красотки тогда и не отнимут его у меня. В этом есть своя прелесть, как погляжу.
Ей хотелось получить какое-то подтверждение своим мыслям и переживаниям. Но Мария казалась неумолимой.
– Но он должен жить своей жизнью, – мне тоже хотелось бы этого, но он проклянет нас, если так будет… У каждого своя жизнь, у Мишеля своя, и нам придется с этим смириться.
Бабушка поджала губы и ничего больше говорить не собиралась, она ее разочаровала, очень разочаровала. Ладить она могла только с дворовыми девками, те, всегда говорили то, что ей и хотелось услышать, молчали, как только она начинала сердиться, с ними было легко и просто управиться.
Глава 12 Смерть Отца 1 октября
Мишель иногда виделся с отцом, но это было так редко, уже если Мария не могла поладить с тетушкой, то каково было этому отставному военному с ней о чем-то договориться. Он был с самого начала не пара для ее дочери, а уж теще с ним вовсе не о чем было говорить.
В самом начале они быстро договорились о том, что он не станет мешать ей воспитывать внука и не будет искать с ним встреч. Сначала ему показалось это пустой угрозой. Не могла же она совсем лишить его сына, но оказалось, что она могла, она могла и больше того, при первом непослушании просто захлопнуть перед ним дверь, судиться, бороться с ней у него не было ни сил, ни денег, ни желания что-то доказывать, она всегда была права, если даже была не права, такое вот железное правило грозной старухи. Он мог выть от бессилия, но ничего не менялось от этого.
Он приходил к вратам усадьбы, словно случайно прогуливался, часто
