ответила ему Анастасия.
«Да».
«Она в любой момент может успокоиться, выбрать покой, но делает это, только когда ей самой нужно».
«Да».
«Я мерила по себе!» – голос Анастасии в диалоге с Теревом становился твёрже.
«Да».
«Это мне было бы больно и стыдно, если бы я была такой яростной и жестокой».
«Да».
«А ей… Она может, но не делает».
«А ты?»
«И я могу».
«Делаешь?»
«Сделаю сейчас!»
– Настенька-Крошка, – заговорила мать. – Ты вся горишь. Просыпайся, слышишь, Настенька-Крошка.
– Слышу… Что это? – ответила Анастасия вопросом на вопрос.
– О чём ты? Настенька-Крошка! Где твой шарф?
Анастасия села на полу. Не скрывая отвращения, двумя пальцами сняла с себя оранжевую с коричневой каймой шаль ручной вязки.
– Настенька! – звала мать. – Крошка!
Анастасия открыла глаза и устремила взгляд в лицо матери. Она смотрела словно сквозь неё. Не рассматривала, но приглядывалась к чему-то, что было за этим лицом, вне его. Внутри слов, что звучали от этой персоны сейчас, что-то было.
– Настенька-Крошка, Настенька, Крошка…
– Это проклятие? – прямо спросила Анастасия.
– Ты бредишь, Настенька-Крошка? – дрогнувшим голосом спросила мать.
«Да! – пел Терев в её голове, в её волосах».
– Ты говоришь так ласково. Я думала, ты греешь меня. Но я судила по себе. Это я бы грела такими словами. Что они значат в твоём исполнении?
– Ты почему со мной так разговариваешь! – попыталась повысить голос мать.
– Потому что могу.
– Можешь? – в образе матери появился ужас. – Нет. Ты не можешь. Вспомни, Настенька-Крошка, ты без меня ничего не можешь!
– Могу. Я могу. И я не Настенька-Крошка и не Анастасия. Я Настасья. Этим именем ты меня никогда не называла.
Она встала в полный рост. Огляделась. Осознала себя в коридоре квартиры, где в детстве жила с семьёй. Развернулась лицом к входной двери. И заговорила, не оборачиваясь.
– Настенька-Крошка означает: «Не нужна. Не любима. Мужчин отвергающая, ими отвергнутая. Чувства презирающая. Неверная». Это твоё материнское проклятие, так оно звучит для меня. Я забираю себе и исцеляю светом своего свободного сердца и тёплого горла, которое говорит добрые слова, все ситуации, где ты применяла это проклятие ко мне. Лишала меня жизни, будущего, себя. Я могу! Могу тебя понять, но не стану больше делать этого. Помнишь, что ты отвечала на мои: «Прости, я больше не буду?» Ты говорила: «Больше и не надо». Больше и не будет. Я отрекаюсь от Настеньки-Крошки. Мы больше не служим друг другу. Ничего не должны. Я не Настенька-Крошка и не Анастасия для тебя. Прощай! Делай, что хочешь. Без меня. Меня нет.
Она шагнула к двери, и картинка растаяла.
***
