почтение.
– Это, братцы, пограничники! Я их однажды в деле видел… Никогда не забуду!
– Пограничники? – удивился первый голос. – И чего, круче десанта?
– Круче, не круче… Им просто, кроме себя, надеяться не на кого. Улавливаешь?
Пограничники, ведомые коренастым краснолицым капитаном, остановились как раз напротив курилки.
– Эй, гвардия! Тут первая рота с «Гольфстрима» квартирует? – спросил капитан.
Несколько голосов нестройно подтвердили что да, тут, мол.
– Нам в помещение «Джи». Кто проводит?
Высокий, тощий, как марафонец, пустотник с готовностью вскочил и щелчком отправил недокуренную сигарету в урну.
– Я проведу!
Помещение «Джи» действительно пустовало, и коек там имелось как раз около двух десятков.
Оружейка и каптерка при помещении «Джи» были свои, отдельные.
Один из пограничников показался Косте Цубербюллеру смутно знакомым, но лица его рассмотреть не удалось: пограничник наклонил голову и спрятался за полем своей несуразной шляпы-панамы.
На обеде действительно подали водку и действительно происходило сплошное братание. Солдаты бродили между столов, встречали знакомых, обнимались, пили за встречу и за былое. Офицерам в своем углу было, по-видимому, наплевать на столь вольное поведение подчиненных. И, похоже, там происходило свое братание и свои встречи. Среди офицеров Скотч заметил нескольких пилотов, а когда присмотрелся внимательнее и вовсе обомлел: в одном из пилотов он узнал сильно похудевшего и вроде бы даже помолодевшего Валти.
Чуть позже Скотч подумал, что подозрительно много перекрестных знакомств оказывается во вновь сколачиваемой сводной группе. Ненормально много. То там, то сям мелькают знакомые лица; некоторых не помнишь по имени и не знаешь где встречал, но лица тем не менее знакомые. Вот тот здоровенный долдон-пехотинец. Где ж Скотч с ним встречался? Наверное, в финальной свалке на Табаске, когда уже помощь подоспела. Точно, вон и офицер их сидит рядом с Валти, земляк Кости Цубербюллера. Фамилия у него тоже длинная и труднозапоминаемая. Элбер… Или Эбер-чего-то-там. А вон близнецы, все четверо, с Тамурой за одним столом. Общаются. Стопудово Табаску вспоминают, судя по жестам.
В сторонке, между офицерами и солдатами, пристроились пограничники. Эти почему-то держались обособленно, да и не признаёт их никто, никто не подходит, не жмет рук…
Скотч долго присматривался к ним. Сам не понимал – зачем?
А потом один из пограничников, сидящий спиной к основной массе народа, вдруг полуобернулся – и Скотч обомлел вторично.
Потому что профиль этот не раз созерцал на последнем маршруте «Экзотик-тура», гадая: кто же ты, человек-загадка?
Семенов. Живой-живехонький, хотя Скотч пребывал в глубочайшей уверенности, что Семенов сгинул во вражеском плену. Искатели перед тем как угодить на Табаску накопали нечто настолько важное, что шат-тсуры
